И он взял две сотни долларов.

– Запомните, сказала женщина. – Мы хотим, чтобы камера у ваших ног была пущена за целых две минуты до того, как вы включите систему распыленна химикатов.

– Идет, – кивнул Хоаг.

– Как вы защищаете ваши бункеры с инсектицидами? – спросил молодой человек.

– Чего?

– Какую защиту вы используете в ваших бункерах с инсектицидами?

– Да никакой, – пожал плечами Хоаг. – Это мне нужна защита.

– А откуда вы знаете, что бункеры не раскроются преждевременно?

– Можете быть спокойны, такого не бывает.

– Позвольте, я осмотрю их, – сказала женщина.

– Да чего там смотреть, самые обычные бункеры, – удивился Хоаг.

– И все таки мы бы хотели их осмотреть, – настаивал молодой человек.

Хоаг впустил их в самолет и подробно объяснил, что бункеры вполне надежно защищены от преждевременного раскрытия.

– Вы ж понимаете, – сказал Хоаг. – Эти инсектициды стоят денег, и с меня могут содрать по суду, если я распылю их над жильем.

– Да, – кивнула женщина. – Мы знаем, что деньги для вас значат очень много.

– Послушайте, мне очень бы пригодилась пара лишних монет, – ответил Хоаг. – Каждый зарабатывает на хлеб как умеет, но я не собираюсь браться за работенку, если ее приправляют оскорблениями.

– Разумеется, мы вас понимаем, – поспешил успокоить его молодой человек. – Мы вовсе не хотели вас оскорбить. А не могли бы вы в случае надобности как то укрепить эти бункеры?

– Простите, сэр, не понял?

Хоаг тоже постарался быть вежливым.

– Смогли бы вы укрепить бункеры для инсектицидов, добавить крепежных скоб, что ли?

– Только не за две сотни, – ответил Хоаг.

– Три сотни, – тут же ответил молодой человек.

Хоаг покачал головой. Ну, прежде всего, на новый металл уйдет, пожалуй, целая сотня, да еще увеличится вес самолета, а тогда нужно больше топлива. Хоаг уже готов был прямо на месте отказаться от всей затеи. Он многое мог сделать ради нескольких сотен долларов, но только не рисковать своим старым самолетом.

Когда, наконец, втроем с молодой парой они точно выяснили, как требуется обезопасить бункеры с инсектицидами, оказалось, что при этом вес самолета увеличивается на две сотни фунтов, нарушается его баланс, а вся затея обойдется по меньшей мере в полторы тысячи долларов. Уинстон Хоаг был вверен, что теперь они откажутся.

Но сотни по прежнему продолжали выпархивать из толстой пачки в руках молодого человека. И за них даже не просили расписки.

– Ну, знаете, – сказал Хоаг, – теперь уж даже если эта этажерка хлопнется, с бункерами ничего не станет. Да будь я проклят, если они – не самая безопасная штука после Форт Нокса.

– Вы уверены? – спросила женщина.

– Хотел бы я, чтоб и у меня была такая же защита, – сказал Хоаг, и на лицах молодых людей одновременно вспыхнули улыбки.

На следующий день они пришли проверить его работу. Они настаивали на том, чтобы закрепить камеру именно так, как им это было нужно, поэтому заставили Хоага показать им его пилотское место. Потом установили там камеру под определенным углом и пояснили, что теперь лицо его попадет точно в фокус.

– А по моему она смотрит мне прямо в грудь, – заметил Хоаг, когда рука молодой женщины скользнула у него между ног.

Впрочем, прикосновения эти ему нравились, и он не жаловался.

– Мы знаем, что делаем, – сказала она. – А теперь покажите, как вы беретесь за переключатель.