Потом, подумал Нэйтан. Все потом. Позже он подумает на тему представлений Джеки о любви и героях.

Звучит заманчиво.

Хорошо, тогда я пошла. — Она поцеловала его в кончик носа и улыбнулась. — Твоя постель или моя?

Моя, — пробормотал он. — Я хочу, чтобы ты лежала в моей постели.

Лень — замечательная штука, подумала Джеки и сладко потянулась. Какое блаженство поваляться в кровати после того, как много дней подряд она просыпалась рано и сразу садилась за пишущую машинку.

В полусне она свернулась калачиком под одеялом и представила себе, что ей двенадцать лет и сегодня суббота. В детстве она больше всего на свете любила субботы. Что может быть лучше, чем вернуться в те счастливые годы? Однако, наткнувшись на ногу Нэйтана, лежащего рядом, Джеки тут же переменила свое мнение. Все-таки хорошо, что ей уже не двенадцать.

Ты спишь? — спросила она, не открывая глаз,

Да, — невнятно промычал Нэйтан и положил на нее руку.

А проснуться не хочешь? — Сонно улыбнувшись, она поцеловала его.

Зависит от нескольких факторов. — Он подвинулся к ней ближе, наслаждаясь ее теплом. — Мы вчера весь штрудель вытащили из постели?

Не уверена. Сейчас проверю. — Джеки с головой нырнула под одеяло, и все началось сначала.

У нее просто невероятное количество энергии, подумал Нэйтан. Джеки растянулась поперек него. Одеяло и простыни сбились в ком. Стараясь восстановить дыхание, он покосился на Джеки.

Гладкая спина. Длинные ноги. Стройное, легкое тело. В утреннем свете оно казалось пряничным, не считая неприлично узкой полоски белой кожи на бедрах, там, где ее скрывало бикини. Растрепанные, спутавшиеся от сна и возни в кровати кудри. Нэйтан всегда предпочитал женщин с длинными волосами, но короткая стрижка Джеки позволяла ему любоваться ложбинкой на шее сзади. Он погладил ее пальцем, и Джеки замурлыкала, словно довольная кошка.

Что же ему с ней делать?

Сейчас невозможно было даже представить, как это он собирался деликатно, но настойчиво выпроводить ее. Нэйтан хотел, чтобы она осталась с ним. Нуждался в ней. Нуждался. Этого чувства он избегал всю жизнь. И вот теперь оно настигло его. В самый неподходящий момент. И он понятия не имел, как быть в этой ситуации.

Он попытался вообразить, что будет делать завтра, через неделю, через месяц, если ее не окажется рядом. Ничего не вышло. Это было на него не похоже. Он вообще перестал походить на самого себя с тех пор, как в его жизни появилась Джеки.

Что она хочет от него? Нэйтан мысленно дал себе пинка. Он понимал, что никогда не спросит ее об этом, потому что точно знал, чего она хочет. Как будто бы они много раз обсуждали этот вопрос. Она любила его, по крайней мере сегодня любила. А он... он хорошо к ней относился. Любовь — это слово из шести букв, которое он не позволял себе произносить. Любовь означала обещание. А Нэйтан никогда не давал обещаний, если не был уверен, что сможет их выполнить. Легкомысленно данное и нарушенное обещание для него было хуже, чем ложь.

Утреннее солнце лилось в окна, птицы заливались в саду, выводя хвалы лету, жизни. Как бы он хотел, чтобы все было так просто, как кажется Джеки. Любовь, брак, семья. Нэйтан слишком хорошо знал, что любовь вовсе не гарантия счастливого брака, а брак — не то же самое, что семья.

Его родители состояли в браке, хотя о любви было давным-давно забыто. И никто никогда в жизни не назвал бы их троих семьей.

Он не был похож на своего отца. Прижимая к себе Джеки, Нэйтан смотрел в потолок. Он сделал все для того, чтобы не превратиться в собственного отца. Но жажда успеха, стремление достичь его во что бы то ни стало — это чисто отцовские черты. И его, Нэйтана, тоже. Этого он изменить не смог.

Нэйтан покачал головой.