Он не мог разрешить себе влюбиться в нее, потому что в таком случае вынужден будет что-то ей обещать. А не сумев сдержать обещания, возненавидит себя. Джеки заслуживает большего, чем он может ей дать. Или, вернее, заслуживает того, чего он ей дать как раз не может.

Нэйтан.

Ммм?

О чем ты думаешь?

О тебе.

Подняв голову, Джеки посмотрела на него. Взгляд ее был неожиданно серьезным, даже грустным.

—Надеюсь все же, что нет.

Удивленный, он провел рукой по ее волосам.

Почему?

Потому что я чувствую твое напряжение. — Что-то пробежало по ее лицу, какая-то тень печали. Раньше Нэйтан никогда не видел у нее такого выражения. — Только не жалей, что это произошло. Я не смогу этого вынести.

Я не жалею. О чем ты? — Он обнял ее. — Как я могу об этом жалеть?

Джеки уткнулась носом ему в шею. Нэйтан не видел, что она с трудом сдерживает слезы. Вряд ли она смогла бы ему объяснить, почему плачет.

—Я люблю тебя, Нэйтан. Я не хочу, чтобы ты раскаивался в том, что сделал, или

беспокоился об этом. Пусть все идет как идет.

Он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. Глаза Джеки уже высохли. Нэйтан внимательно смотрел на нее.

И тебе этого достаточно?

На сегодня достаточно. — Она улыбнулась. Даже Нэйтан не мог бы догадаться, каких усилий стоила ей эта улыбка. — Я никогда не знаю, что будет завтра. Как насчет обеда? Что скажешь по этому поводу? Ты ведь еще не пробовал мои французские блинчики. Я делаю великолепные блинчики. Только вот не помню, остались ли у нас взбитые сливки. Хотя, конечно, всегда можно приготовить омлет, если грибы не испортились. А еще можно доесть вчерашний штрудель. Или сначала немного поплавать, а потом...

Джеки.

А?..

Помолчи.

Вот прямо взять и замолчать?

Рука Нэйтана скользнула по ее бедру.

Да.

Хорошо.

Джеки засмеялась, но Нэйтан поцеловал ее так нежно, так бережно, что смех превратился в стон. Джеки закрыла глаза. Она была сильной женщиной, иногда даже безрассудно храброй, но не могла устоять против ласки.

Он сам не ожидал от себя такого. На этот раз любовь не была похожа на вспышку молнии. Ни страсти, ни огня, лишь тепло и обволакивающая, почти невыносимая нежность. Один поцелуй — и она прокралась в его сердце, проникла внутрь, под кожу, в кровь.

Прежде он не осознавал, что Джеки настолько хрупкая. Однако сейчас она лежала в его объятиях тонкая и такая уязвимая — полностью открытая и беззащитная. Он боялся сломать ее, причинить боль.

Джеки догадывалась, что Нэйтан может быть бесконечно терпеливым, но только теперь почувствовала, как это на самом деле. Способность отдавать. Ее она тоже угадала в нем. То, что он дарил ей сейчас, было для Джеки драгоценнее бриллиантов. Она снова растворилась в нем. Только что оба горели как в лихорадке, а теперь любовь напоминала долгое, неторопливое путешествие. И Джеки уже знала, что оно приведет ее туда, где она всегда мечтала оказаться.

Раньше он жадно брал — теперь ласкал. Ее кожа была мягче шелка. Джеки отзывалась на любое его прикосновение, трепетала, вздрагивала. Он легко, кончиками пальцев поглаживал ее и удивлялся, совершая все новые и новые открытия. Казалось, что он уже успел ее узнать. Перед ним была та же самая женщина — и в то же время совершенно другая. Она по-прежнему страстно отдавалась ему, но сейчас к ее щедрости добавилась еще и беззащитность, и это окончательно покорило его.