Эльфейм внимательно взглянула ему в лицо.

— А безумие... Оно и вправду прошло?

— Да. — В его голосе до сих пор слышалось изумление. — Оно оставило и меня, и других. Ты исполнила Пророчество и спасла моих соплеменников. — Он нежно погладил ее щеку. — А тебя, сердце мое? Ты чувствуешь на себе его тяжесть?

Эльфейм прислушалась к себе и ощутила в самой глубине темную рябь, словно дуновение по озерной глади.

— Оно там, во мне. Я чувствую его присутствие. Безумие побеждено, но я не думаю, что оно замолчало навеки. Эпона пообещала, что я выиграю сражение с ним, но предупредила, что мне всегда придется быть бдительной, чтобы остаться победительницей.

Эль вздрогнула.

— Нет другой возможности — только победа, — страстно проговорил Лохлан. — Вместе мы не позволим ему завоевать тебя.

Яркая сила его любви наполнила ее, и она ощутила, как тьма, ожидающая в ней своего шанса, снова отступила.

Избранная глубоко, удовлетворенно вздохнула.

— Надо послать за твоими соплеменниками. Пусть везут сюда детей.

Лохлан крепко обнял жену. Его зажившие крылья обернулись вокруг нее, согревая.

— Так и сделаем, сердце мое.

Эльфейм пришла к мраморной могиле, когда утреннее небо еще переливалось сиреневым и фиолетовым. Изображение было очень красивым. Бренна будто просто уснула и превратилась в камень. Дананн вырезал ее изображение без всяких шрамов.

— Я не просил, чтобы он забыл про ее увечья. Мне это даже в голову не могло прийти, — раздался рядом с сестрой встревоженный голос Кухулина.

Он вышел вперед, наклонился и вложил в руки каменной девушки охапку бирюзовых полевых цветов.

— Когда я спросила Дананна о том, почему он не вырезал ее шрамы, он сказал, что просто изобразил ее такой, какой запомнил, — сказала Бригид.

Охотница коснулась правой мраморной щеки, которая была столь же чистой и гладкой, как и левая.

— Бренна была бы рада, что мы помним ее такой, — согласилась Эльфейм. Она повернулась к брату и взяла его за руку: — Пожалуйста, Ку, не уезжай.

— Я должен, — Он оглянулся на замок, обитатели которого уже начинали просыпаться. — Все здесь напоминает мне о ней. Кажется, что каждый аромат и звук произносят ее имя.

Его глаза, полные горя, встретились с обеспокоенным взглядом сестры.

— Нет, я не хочу избавиться от нее, просто должен научиться переносить потерю. Я не могу сделать это здесь.

Он сжал и сразу отпустил ее руку.

Разумом Эльфейм понимала брата, но сердце женщины болело при мысли о том, что он покинет ее.

— Мне будет не хватать тебя, Кухулин, — негромко проговорила Бригид и протянула руку в воинском приветствии.

Он крепко пожал ее ладонь и ощутил тепло кожи.

— Я ошибался по поводу тебя, Бригид из табуна Дианны. Ты оказалась преданным другом.

— Может, мы как-нибудь еще поохотимся вместе, — грустно улыбнулась она ему.

Приглушенный лай заставил их посмотреть вниз. Из высокой травы выпрыгнула Фанд, стала рычать и огрызаться на копыта Бригид.

Охотница нахмурилась.

— Мне придется изменить свое предложение. Я снова поохочусь с тобой только в том случае, если ты пообещаешь не приносить с охоты никаких живых существ.

Кухулин хлопнул себя по бедру. Зверушка подскочила к хозяину и принялась извиваться вокруг его ног.

— В следующий раз ты увидишь, что Фанд станет образцом благовоспитанности.

— Так говорят все родители, — проворчала Бригид, направляясь обратно в замок.

Брат и сестра стояли, молча глядя друг на друга. Потом Эльфейм бросилась ему на грудь, крепко обняла и уткнулась лицом в знакомое плечо.

— Разве ты не можешь дождаться маму? — спросила она сквозь слезы.