— Конечно!

— Ты всегда умел меня развлечь.

— А то как же!

Он заметно размяк от комплимента, и в этот момент Эвелин скомандовала себе: пора! Лишь наполовину соображая и контролируя свои действия, она резко оттолкнула Джоша, так что он упал на паркет, и побежала к кабинету Себастьяна. Джош вскочил, что-то прокричал ей вслед и бросился догонять, но куда там!

В мгновение ока очутившись в приемной, она без усилий преодолела преграду в виде секретарши, которая пыталась грудью заслонить дверь в кабинет.

Какая самоотверженность! — холодно подумала Эвелин, отталкивая девушку в сторону и открывая дверь.

Говорят, перед смертью время для каждого человека тоже течет совсем с иной скоростью, отсюда и выражение «вся жизнь перед глазами прошла». Эвелин знала это выражение, но не верила ему. Ведь не может за одну секунду вся жизнь, да еще в подробностях, пройти перед глазами! Не успеет.

А вот сейчас она поняла, что такое может быть. Время остановилось, и вся предыдущая жизнь видеорядом промелькнула перед Эвелин, словно в кино: она — маленькая девочка в пригороде Нью-Йорка, она — с мамой, которой давно-давно нет до нее дела, она — в университете, потом — в экологическом фонде, потом… Довиль обрушился на нее вместе с осознанием того, что она увидела перед собой.

Сейчас.

Вот тут.

На рабочем столе Себастьяна.

А там, извиваясь и постанывая от наслаждения, лежала рыжая девица, ее длинные кудри рассыпались по клавиатуре компьютера, ноги девицы лежали на плечах у Себастьяна, и, судя по интонациям, оба уже почти были готовы получить окончательное удовольствие друг от друга.

Ракурс был самым выгодным, чтобы разглядеть лица обоих участников, правда, девицу — в перевернутом изображении. При этом Эвелин не могла представить, как выглядит сейчас она сама: сильнейший гнев и ревность переполняли ее.

Тут Себастьян заметил, что они не одни, охнул и остановился. В эту минуту стоны девицы пошли на спад и постепенно стихли.

— Повезло, — сказала Эвелин, когда она замолчала, и уселась в кресло напротив. — А ты, Себастьян, как всегда не успел?

— Я пытался ее не пропустить! — заорал Джош, вбегая в кабинет. — Но она меня обманула! Себастьян, прости!

— Мсье Дюпон, простите, я тоже… — послышался виноватый голосок секретарши.

— Вон!!! — вне себя заорал Себастьян. Он покрылся испариной, то ли от недополученного наслаждения, то ли от неловкости. — Вон отсюда, оба!

Джош и секретарша, пятясь и пряча глаза, покинули кабинет.

Девица приподнялась на локте и как ни в чем не бывало осведомилась:

— А она почему не ушла?

Эвелин не удостоила ее ответом и подняла глаза на жениха:

— Это что?

Себастьян молчал. Щеки его были пунцовыми.

— Я спрашиваю: что такое лежит у тебя на столе, раздвинув ноги?

— Эй, мадемуазель, может, сначала разберемся, кто вы такая? — встряла девица, вставая и натягивая трусики. При этом у нее был такой вид, будто она делала это перед Эвелин каждый день.

— Меня зовут Сесиль, — представилась девица и громко застегнула «молнию» на юбке. — А вас?

— Карла Бруни.

— Хм. А если серьезно? Вы, простите, кто?

— Эвелин, я должен тебе все объяснить! — Себастьян выпрыгнул вперед, неловко застегивая ремень брюк. — Послушай, Эвелин. Дело в том, что Сесиль — она… она…

— Я его невеста.

— Кто?

— В некотором смысле она моя… В общем — да.