Он хотел было применить магию, чтобы её спасти, но под давлением кошмарного момента мозг опустел. Маш не мог придумать ни одной рифмы, не говоря уже о том, чтобы её пропеть! А даже если бы у него получилось, его магии не сравниться было с могуществом Адепта! Всё, что он знал, — это то, что любит Флету и не желает отдавать её смерти. Ни по какой причине. А она продолжала падать.

— Люблю! — закричал Маш в разделявшую их пустоту.

Мир вокруг замер, будто прислушиваясь.

— Люблю! — крикнул он снова.

Мир подёрнулся дымкой ожидания, застилая каноэ пеленой тумана, отрезая его от всех происходящих в это время событий. Магия сгущалась.

— Люблю! — прокричал он в третий раз, вложив в это слово всю душу.

Мощь его слов пронзила расстояние между ними, словно молния, ударившись в девушку и отразившись от неё солнечными лучами. От них просветлело всё: скалы, каменистая земля, даже само небо. Беззвучный взрыв нарушил безмолвие и волнами пронёсся сквозь Фазу.

Всё вокруг выглядело, будто после грозы: ярким, чистым и свежим. Воздух был абсолютно прозрачен.

Но Флета исчезла. Там, где они видели падающую женскую фигуру, больше не было ничего.

— Всплеск! — выдохнула Сачеван. Следы её усталости испарились; она выглядела так же великолепно, как всегда, и даже лучше. — Никогда не лицезрела ничего подобного! Мне нравится всё вокруг!

— Но моя любовь! — вскричал Маш с нарастающим ужасом. — Что я сделал с Флетой?

Они окинули испуганным взглядом сверкавшую перед ними пустоту.

Её нарушило щебетание колибри.

Боясь поверить в чудо, Маш вытянул руку.

На его ладонь вспорхнула крошечная птаха. Перья сложенных крылышек светились чернотой, а коготки отливали золотом.

— Всплеск! — повторила Сачеван. — Он отменил заклятье, наложенное на неё Трулем!

— И её природные рефлексы одержали верх, — кивнул Маш.

— Она спаслась!

— Но никто не в силах отменить магию Адепта! — продолжала вампирша. — Думается мне, ты…

Пташка перелетела на борт каноэ, и через мгновение в нём уже сидела Флета в своём человеческом обличе. Неожиданный вес заставил лодку пошатнуться. Мгновение она с сияющими глазами просто смотрела на Маша, затем упала в его объятья.

Он понял, что не может её покинуть, вне зависимости от последствий. Все логические доводы в пользу благополучия двух миров угасли перед лицом настоящей любви.

Но подобная любовь на Фазе была запрещена, а забрать её с собой на Протон Маш не мог. Что же им делать?

Рядом с каноэ возник пузырь с лицом Прозрачного Адепта внутри.

— Придите к нам, и мы будем отстаивать право вашей любви. Вас никогда не разлучат, — предложил он. И за его словами тоже последовала рябь, не сравнимая с той, что произошла минуту назад, но всё равно подтверждающая искренность его слов. Адепт дал обещание, которое сдержит.

Маш подумал о том, что Стайл и Красный Адепт могли бы предотвратить самоубийство Флеты, если бы только пожелали. Но какой лучший способ заставить его уйти с Фазы, если не смерть возлюбленной? Внезапно он понял, какую критическую ошибку суждено было совершить Адепту Стайлу: позволить Флете убить себя.

Его воля укрепилась.

— Мы пойдём с тобой, — решил он.

Сачеван ошеломлённо воззрилась на него.

— Я знаю, что другого выхода нет, — признала она. — Не могу сего отрицать. Но ой, какой хаос надвигается на нас! — И от этих слов тоже пошли волны.