— Я в любом случае ничего не боюсь, — улыбнулась она, и юноша ощутил, как его бросило в жар.

— Ты читаешь мои мысли?

— У всех мужчин на уме лишь одно. — Это уж точно, в её-то присутствии.

В конце концов, он додумался до подходящей угрозы.

— Я ударю тебя веслом и выброшу из лодки.

— Я сменю облик и уклонюсь в полёте, — отозвалась она. Однако больше засыпать не стала, явно не желая оказаться вытолкнутой на землю. Таким образом они продолжали подбадривать друг друга, не прекращая грести. С наступлением дня дремота отступила. Но её место занял голод.

— Мы можем позволить себе остановиться и поесть? — спросил Маш. — У меня есть запасы.

— Думаю, мы можем опоздать, — покачала головой Сачеван. — Дорога каждая минута.

Жизнью Флеты они рисковать не могли, так что продолжали работать вёслами, несмотря на голод.

По мере того, как небо светлело, они приближались к Белому горному хребту.

— Обрыв в той стороне, — указала Сачеван. — Но до него всё ещё далеко. Не знаю, успеем ли.

— Ты… ты можешь изменить облик и лететь вперёд, чтобы убедиться? — спросил Маш. — А я пока буду грести.

— Туда? Могу. Но тебя сие замедлит, — напомнила вампирша.

— Понимаю. Но я должен знать.

— Ладно. — Сачеван положила весло обратно в лодку, видоизменилась и полетела вперёд. Маш грёб, стараясь вкладывать в каждое движение больше сил, чем раньше, чтобы сохранить нужную скорость. Однако он осознавал, что этого недостаточно.

Летучая мышь вернулась. Опустившись на сиденье, она вновь превратилась в девушку.

— Она там, — взволнованно сказала Сачеван. — Я не стала приближаться, поскольку сие заняло бы больше времени; едва увидев её, помчалась назад. Она идёт к краю обрыва, и до него осталось всего несколько минут. — Вампирша опять энергично заработала веслом, и каноэ набрало скорость.

— Значит, мы прибудем вовремя! — воскликнул Маш.

— Нет, — грустно ответила Сачеван. — Она достигнет края прежде нас. Мы будем внизу, а она — уже наверху. Нам её не остановить, разве только Флета услышит наш зов.

Они яростно гребли, и каноэ прямо-таки летело вперёд, но заклинание выносливости не было рассчитано на дополнительные усилия, и теперь путники начали уставать. Маш увидел, что одеяние Сачеван, пропитавшись потом, повлажнело, а локоны спутались. Он и сам ощущал полное изнемождение. Однако впереди уже показался обрыв.

Там, на краю, стояла крошечная фигурка. Маш знал, что видит Флету, запертую в человеческом теле. Если бы только она его дождалась…

И что бы он тогда сказал ей? Что решил покинуть её навсегда и возвратиться на Протон? Какой ужасной вестью это стало бы для Флеты!

В воздухе прошла еле заметная волна. Когда она коснулась его, Машу показалось, что он услышал своё имя, с безнадёжной тоской произнесённое трижды.

— Нет! — выдохнула Сачеван.

Похолодев от ужаса, Маш смотрел, как Флета вытянула руки и нырнула с обрыва в омут мрака, расстилавшегося под ним.

Ему не удалось добраться до неё вовремя — и даже оказавшись там, он бы не смог её поймать. Высота скалы была слишком велика. Флета разобьётся об острые камни на дне пропасти.

Будто в замедленной съёмке он наблюдал за её последним полётом с раскинутыми в молчаливом призыве руками. Он знал, что она сделала это ради него, освобождая от нужды в своём присутствии. Но Маш просто не мог позволить этому произойти!

Он хотел было применить магию, чтобы её спасти, но под давлением кошмарного момента мозг опустел.