Борзой взглянул на него, слегка опешив. Ахмед Ферази был одним из самых нужных людей как на Ближнем Востоке, так и в Европе для выполнения любых, иногда самых грязных дел. Убийства, которые он совершил, исчислялись трехзначным числом.

– Вы это серьезно?

– Конечно, серьезно, мистер Джонсон.

– Это был ценный для нас человек. Трусливый, но ценный. И мне кажется, именно трусость и явилась причиной того, что он стрелял в жену. Но даже это он не смог сделать, как следует.

– Все правильно. Убивают всегда по какой-то причине. У него причина заключалась в том, что он не мог ее контролировать. А это не причина, достойная мужчины. Человек, который не способен контролировать свою жену, я считаю, не способен контролировать и мочеиспускание. А потом просит вас довести дело до конца!

– Слава Богу, что он это сделал, – сказал Борзой, въезжая на эстакаду и сбавляя скорость, пытаясь влиться в поток машин. Где-то вдалеке раздались звуки пожарных сирен. – Все, что они найдут, – это обугленное тело с пулей в голове, если от тела вообще что-нибудь останется.

– Она информировала «Патриотов» о наших планах. Жаль, что мы должны ее убить – через некоторое время она сообщала бы нам планы «Патриотов» и все, что касается Дэвида Холдена и Рози Шеперд. Но если она заговорит, она знает меня в лицо. Я думаю, ей многое известно. Эванс очень многое выбалтывал ей.

– Мужчина не должен обсуждать такие вещи с женщиной. Американцы – разложившиеся люди.

– И плохие стрелки, – улыбнулся Борзой. – Эванс, по имеющимся у ФОСА данным, только ранил свою жену – серьезно, но не смертельно. Она сама приехала в госпиталь и потеряла сознание на автостоянке. Ее поместили в отдельную палату интенсивной терапии.

– Там будут полицейские.

– Ни одного нашего.

– Прекрасно. Тогда убьем их всех.

– А хватит сил?

– Одно крыло больницы целиком взлетит на воздух. Миссис Эванс исчезнет с лица земли. И все остальное вместе с ней. Мы можем повернуть это к нашей выгоде.

Борзой кивнул. Он просигналил и втиснулся в правый ряд. Потом снова посмотрел на часы. Времени оставалось немного.

Наконец она решилась и быстро стала натягивать колготки. Вдруг – резкий поворот.

– Какого черта, Дэвид! – заорала Рози.

– Прошу прощения. В следующий раз одевайся медсестрой в задней части фургона.

Митч Даймонд сообщил им, что Хэриет Эванс, их наиболее ценный источник информации о передвижении и готовящихся операциях ФОСА, была ранена, находится в палате интенсивной терапии и все время зовет Холдена.

Было ли это каким-то образом связано с катастрофой минувшего дня? Пэтси Альфреди чуть не убили, двое других были ранены, и планы Дэвида экспроприировать оружие ФОСА рухнули.

Она застегивала пуговицы халата, поглядывая на плечевую кобуру, которая всегда была при ней. Но она не могла пойти с ней в больницу. – Черт!

– Что случилось, Рози?

– Да, ничего. Просто я подумала, что мне придется идти без оружия.

– Разузнаешь все, что сможешь, переговоришь с Хэриет Эванс, если сможешь, и сматывайся. Если она захочет, чтобы мы ее оттуда вытащили, приедем боевым составом, – предупредил ее Дэвид.

Рози Шеперд знала правила игры.

Она посмотрела в зеркальце. Мими потратила много косметики, и теперь лицо Рози было гораздо смуглее. Брови тоже стали темнее. И, конечно, контактные линзы. Рози осталось только надеть парик.

Она спрятала волосы под маленькую шапочку и достала парик. Она никогда не хотела быть блондинкой.