— В больницу! В область! К специалистам!

— Хорошо-хорошо… — пробормотала женщина, осторожно поднимаясь с кушетки. Я с Сан Санычем договорюсь — он отвезет.

— Слава тебе, господи, — сердито пробормотала Стоцкая и… встретилась со мной взглядом.

— Данил? А ты здесь какими судьбами?

— Да так, вышел проветрить мозги и набрел на вашу амбулаторию, — развел руками я. За окном громыхнуло. А ведь какие-то десять минут назад небо над головой было абсолютно безоблачным.

Катерина, взирающая на нас с нескрываемым любопытством, вздрогнула. Перекрестилась и, как солдат, распрямив руки по швам, повторила:

— Я с Сан Санычем завтра в больницу… Как вы сказали. Вы же… вы же больше не злитесь, правда?

Яна застонала и запрокинула лицо к идеально выбеленному потолку. Тучи разошлись, и яркий солнечный луч, проникнув в окно, запутался в её выбившихся из хвоста золотых прядях, образуя вокруг головы светящийся золотой нимб. У меня перехватило дыхание.

— Нет, я не злюсь, Катерина. Идите… И не забывайте о постельном режиме.

Катерина яростно затрясла головой, соглашаясь, и бочком скользнула за дверь.

— Не поздновато ли ей рожать? — спросил я, стряхивая с себя оцепенение.

— Кто я такая, чтобы судить? — Яна отвернулась, дернула кнопки халата, стаскивая его с себя и убирая в шкаф.

— Кажется, она тебя побаивается.

— Местные довольно суеверные. И этот факт когда-нибудь меня доконает.

— Наверное, у них были какие-то причины думать…

— Думать что? — снова сощурилась Стоцкая.

— Думать, что ты обладаешь некой силой.

— И ты туда же?

— Ну, извини, — я развел руками, получая какое-то ненормальное удовольствие от этого странного разговора. Вот уж, чего я не мог и представить…

За окном сверкнула молния, а спустя несколько секунд загрохотало.

— Нужно возвращаться. Пойдем. Я тебя подброшу.

— Спасибо…

Пока Яна закрыла кабинет и опустевшую амбулаторию, пока мы вышли — дождь спустился стеной. И хотя наш УАЗик был припаркован совсем неподалеку, мы здорово вымокли, пока до него добежали. Настоящий ливень… Я уже даже забыл, что такое бывает. Будто сумасшедший, я замер посреди размытой дорожки и, запрокинув лицо, принялся ловить ртом прохладные крупные капли.

— Ты что делаешь, сумасшедший?! Простудишься! — перекрикивая шум дождя, проорала Стоцкая. Я тряхнул головой, как пес, послушно открыл двери и неуклюже забрался в салон.

— Я тысячу лет не видел дождя… — зачем-то сказал я, отворачиваясь к окну, за которым не было видно ничего, кроме размытых пятен.

— Тяжело было?

Я обернулся. Взгляд невольно скользнул по мокрым волосам Стоцкой, ее безупречному в каплях дождя лицу, и ниже. Её футболка промокла насквозь, облепила грудь с заострившимися сосками. Мое сердце грохотало в ушах, а по телу разливалась жаркая удушающая истома. Я с трудом поднял глаза… выше по тонкой шее, на которой в бешеном танце бился пульс, к ее потемневшим глазам.

Прошло столько лет, а я все так же хотел её трахнуть.

Даже вопреки тому, что между нами случилось в прошлом. Вопреки собственной воле и пониманиям правильного.

Я очень… очень хотел.

Глава 8

Данил понравился мне как-то сразу, хотя он был явно не из тех мужчин, у которых имелись шансы произвести на меня впечатление в обычной жизни. Да и вообще… и он, и я были несвободны. Я в принципе не смотрела по сторонам.