— Нормально. Температуры больше не было. Только слабость. Глядишь, выпишут сегодня. Один черт, ничего не нашли…

— Вот-вот! А ты еще мне не веришь…

— Так, все, Данил, правда… Даже слушать не хочу, — не на шутку рассердилась я. Ну, ладно, еще деревенские в эту чушь колдовскую верят. Но он-то! Он…

— Хорошо-хорошо! Не злись. Иди ко мне лучше. Я соскучился, пока ты тут прохлаждаешься — жуть.

На душе потеплело. Я легла Данилу на грудь, прижав ухо к сердцу. Тук-тук… Как же хорошо, что все позади!

— Мне так жаль, что эти уроды разбили твою аппаратуру, — прошептала я.

— Это не самое страшное, Яська. Жаль только, что одной техникой дело не ограничилось. Не нужно было твоему отцу вмешиваться.

— И позволить им хозяйничать на его земле? Плохо ты знаешь папу.

— Благодаря тому, что он успел подстрелить одного из налетчиков, их и задержали, — был вынужден признать Соловьев.

— Вот и хорошо. Можно в кои веки расслабиться.

Я закрыла глаза и улыбнулась, ощущая давно забытый покой. На душе было тихо-тихо. Теперь я знала, что все будет хорошо.

— Ясь?

— Ммм?

— У меня самолет сегодня… Я до последнего тянул, но раз тебе лучше…

— Оу, — я не знала, что сказать. В голове вертелось столько мыслей. Столько не озвученных вопросов и не произнесенных слов.

Я люблю тебя…

Ты мне так нужен…

Пожалуйста, не уходи…

— Знаю, мы так и не поговорили, но мы все непременно обсудим, как только я улажу свои дела.

Я кивнула, не поднимая лица. Мне было страшно ему поверить. А не верить — еще страшней. В горле собрался колючий ком.

Выбери меня… Пожалуйста, выбери меня!

— Эй, маленькая, ты в порядке?

Мне хотелось закричать: нет! Притвориться больной, мертвой… Что угодно, лишь бы он только остался. Но я, судорожно сглотнув, прошептала:

— Угу. Просто… это все неожиданно. И ведь знала, что ты рано или поздно уедешь, а все равно неожиданно.

— Но я же вернусь…

— Возвращайся.

— Ты будешь ждать?

Смех, сорвавшийся с моих губ, был влажным от подступающих слез. Знал бы ты, сколько я тебя жду. Если бы ты только знал…

— Ну, тогда я пойду?

— Давай. Позвони, когда долетишь.

Какие глупые ничего не значащие слова… Кто их вообще придумал?

Мы попрощались как-то скомкано, будто чужие. Я даже не поцеловала его, так, клюнула в щеку и вернулась в постель. Но как только за Данилом закрылась дверь, снова вскочила. Подбежала к окну, отдернула жалюзи, и долго-долго, до рези в глазах вглядывалась в его удаляющуюся фигуру.

А потом у меня зазвонил телефон. Я вздрогнула, неторопливо подошла к кровати. Взяла трубку в руки, не решаясь взглянуть на дисплей. Зажмурилась и приложила к уху.

— Знаешь, я, кажется, опять не сказал тебе главного.

— И что же ты не сказал?

— Я люблю тебя, Тень. — Голос Данила дрогнул, как будто он не был уверен в том, что я пойму его код. — Я люблю тебя больше жизни.

— Это все? — прошептала я, опускаясь на больничную койку.

— У меня да… Теперь ты. Скажи!

Он не просил. Он приказывал. И от этого голоса, тона… все внутри у меня дрожало.