— Скажи! — настойчиво повторил он.

— Я тоже люблю тебя, Птах. Разве можно тебя не любить?

Эпилог

— Присядь! Что ты маячишь? Ничего твоему Пашке не будет.

Света замерла посреди дорожки и возмущенно на меня уставилась:

— Именно поэтому отец орет на него вот уже… — девушка покосилась на циферблат часов и осеклась.

— Каких-то десять минут, — закончила я за нее, закатив глаза к небу. А небо было безоблачным. Голубым-голубым. Под таким небом ничего плохого случиться просто не может. Припекало солнышко, а в воздухе витал сладкий, усилившийся к вечеру аромат петуний. Ну и, бог с ним, чего уж — назревающего скандала.

— Убийство — дело секунды, — мрачно заметила Света.

— Да брось. Ну, не станет отец убивать Пашку только за то, что вы надумали пожениться.

— Угу… А главное, вот что ему не нравится, а? Мы ведь все, как положено, делаем! Было бы лучше, если бы мы в грехе жили? Выходит, так?

Я не выдержала и рассмеялась. Из уст восемнадцатилетней девушки рассуждения о грехе звучали и впрямь комично. Светка обиженно насупила брови. Не знаю, была ли она готова к семейной жизни, ведь во многих вещах эта взрослая с виду девушку до сих пор оставалась таким ребенком… Мамочки! Но поживем — увидим. С некоторых пор я стала фаталисткой.

— Смешно ей…

— Свет, ну, не злись… — примирительно вздохнув, я выбираясь из плетеного кресла.

— Как не злиться, когда тут такое, а ты зубы сушишь! Вон, даже птенчиков разбудить не боишься…

Я закусила губу и с опаской покосилась на стоящий под раскидистым кленом манеж. Птенчики — это наши с Птахом сыновья. Им два, и их два, но они такие неугомонные, что порой кажется — я по меньшей мере многодетная мать. Баба Капа говорит, что всему виной акселерация. А я как-то больше грешу на гены. Просто Андрей и Саша — дети своего фантастического отца.

На то, чтобы уладить дела в городе, Птаху понадобилось целых полтора месяца. Когда он вновь появился на пороге моего дома — была уже осень. Его приезд не стал для меня неожиданностью, хотя Данил и не посчитал нужным предупредить меня о конкретной дате. Просто проснувшись в то утро, я поняла, что это случится сегодня. Приготовила обед, затопила баню и к нужному времени вышла на веранду, не в силах больше ждать. Это было почти три года назад, а я до сих пор в деталях помню момент нашего воссоединения. Птах неторопливо вышел из отцовского УАЗика, закинул на плечо спортивную сумку и двинулся к дому вальяжной походкой.

— Примешь? — улыбнулся он.

— Приму. А ты надолго или…

— Я навсегда, Яся. Навсегда. Сечешь?

— То есть… ты хочешь жить здесь? — я обвела ладонью двор дома, который плавно перетекал в лес.

— Да. А разве ты не передумала возвращаться в город?

Я прикусила щеку изнутри и осторожно заметила:

— Здесь я нужней.

Помню, как дрожал мой голос. Ведь я и впрямь решила остаться. Но до того момента мы с Данилом не обсуждали этот вопрос. К тому же я прекрасно понимала, что человеку его профессии жить в глуши… Ну, неправильно, что ли. В тот момент я даже была готова к тому, что он вернется к своим опасным командировкам. И была согласна ждать его, сколько понадобится, хоть всю жизнь… Но, к счастью, у Птаха на этот счет были другие планы.

— Я тоже так думаю. В городе и без тебя врачей хватает.