|
- Глен одним пальцем дотронулся до Никиного плеча. - Захотел человек и улетел. Его прайваси. Мы все как перелетные фогели. Поклюем семечек, выведем птенцов и курлык-курлык, пора в райские страны. Шеф, мы едем в театр или нет? Ай эм coy нервэс, прямо кошмар! x x x Все он врал про кошмарное волнение. Это стало ясно, когда три десятка претендентов стали отплясывать на сцене, следуя командам режиссера ("Ручейком назад! Прыжок! Еще! Теперь поработайте ногами! Девушка в зеленом трико, я сказал ногами, а не задницей! Волну руками! Так! Показали растяжечку!"). Среди всего этого броуновского движения Глен смотрелся прима-балериной в окружении кордебалета. Его прыжки были самыми высокими, ручеек самым изящным, ноги он закидывал так, что колено сливалось с плечом, а когда режиссер велел "поддать эротики", все, кто сидел в зале, смотрели уже только на новоявленного Антиноя. При этом Валя еще успевал метать быстрые взгляды на шефа, так что замысел был очевиден: привел для того, чтобы впечатлить. Фандорин вздохнул, посмотрел на часы - через десять минут пора было ехать за детьми. Режиссер выставил со сцены всех кроме Вали и теперь гонял его одного, так что исход конкурса можно было считать предрешенным. И следующая группа конкурсантов, и болельщики, и даже посрамленные претенденты не сводили глаз с божественного танцовщика, подбадривали его криками и аплодисментами. Особенно усердствовали девушки. Николас заметил, что некоторые из них с явным интересом поглядывают и на него. Это было лестно. Если в сорок лет на тебя засматриваются нимфетки, значит, ты еще чего-то стоишь. Он расправил плечи, небрежно закинул руку на спинку пустого соседнего кресла. Одна девчушка, очень худенькая, из-за алого трико похожая на весеннюю морковку, пошептавшись с подружками, направилась к Фандорину. Ну, это уж было лишнее. Невинно полюбоваться младой порослью - это одно, но вступать с нею в переговоры, да еще, возможно, нескромного свойства? На всякий случай он снял руку с кресла, застегнул пиджак и нахмурился. - Извините, вы голубой? - спросило дитя, приблизившись. Зная раскованность московской молодежи, Николас не очень удивился. Просто ответил: - Нет. Морковка просияла, обернулась к подружкам и показала им два пальца, сложенные колечком - окей, мол. - Значит, вы его ботинок? - кивнула она в направлении сцены. - Пришли попсиховать? Только теперь до Николаса дошла причина девичьей заинтересованности в его персоне. Слово "ботинок" (производное от "батя") на живом великорусском означало "отец". - Не ботинок, а коллега, - печально молвил он. - Однако не советую вам, милая барышня, увлекаться Валей. Девчушка схватилась за сердце. |
