– Ты дашь мне знак? – Корран смотрел, как охотник за головами выбирается из водительского кресла, и перебирал в уме оружие, действие которого он сможет увидеть. – Хотя это глупый вопрос. Если они упадут, я бегу к тебе.

Он следил, как Каст приближается к охранникам. Наемник держал ладони раскрытыми, слегка отведя от боков, но не подал ни единого знака, который можно было бы расценить как признак капитуляции. Он хотел, чтобы они понимали – он не собирается их убивать, но может это сделать, если ему дадут весомый повод. Затем до Коррана донесся приглушенный разговор, но слов юноша не разобрал. Один из наемников Тийна что-то сказал в комлинк, и Каст махнул рукой, подзывая напарника.

Молодой человек вышел из лендспидера и приблизился к стоящим, копируя позу Каста со слегка отведенными руками.

Один из громил двинулся к нему, явно намереваясь забрать его бластер. Корран нахмурился. «Ты думаешь, я такой дурак, что надеюсь войти в крепость и выйти обратно при помощи одного лишь бластера?»

Охранник заколебался, затем сунул руки в карманы.

Второй наймит «Черного солнца» указал на Коррана:

– Возьми у него бластер.

– Ты думаешь, он такой дурак, что надеется войти в крепость и выйти обратно при помощи одного лишь бластера? – Первый охранник покачал головой. – Отведем их к боссу. Нельзя заставлять его ждать.

– Верно. Идите за нами.

Их ввели через главный вход в фойе, по мнению Коррана, не уступавшее по великолепию Коронетскому музею изящных искусств. Пол покрывала причудливая мозаика из розового гранита и черного мрамора. На второй и третий этажи вели винтовые лестницы из камня, а над ними сверкало голографическое изображение ночного неба.

В маленьких стенных нишах стояли статуи, а на огромных золотистых панелях нашлось достаточно места для картин и оригиналов произведений голографического искусства.

Удивительно, как что-то настолько красивое может одновременно быть таким… вульгарным. Как будто для Тийна искусство неразрывно связано с обнаженкой и невоздержанностью. Цветовая схема зала уходила в сторону розового, пурпурного и раздражающе резких оттенков зеленого. Несколько статуй – по правде говоря, совсем немногие из них нашли бы себе место в Музее изящных искусств – были дополнительно раскрашены в яркие цвета из этой палитры, а излишки краски размазаны по стенам.

Модели на картинах, по мнению Коррана, больше подошли бы для учебника ксенобиологии, а голографии казались визуальным воплощением пронзительного визга.

– Сколько ты мне дашь за его убийство? – шепнул Каст.

– Тебе этого не хватит.

Через огромные двустворчатые двери они попали из фойе в кабинет Тийна. Здесь к куче произведений искусства добавилась новая деталь: война между деталями меблировки. Письменный стол криминального авторитета был вырезан из дерева ввилью и представлял собой произведение искусства. Его окружали столики и стулья из прессованного дюрапласта и фиберпласта – из тех, что ставят в общественных парках, так как они не боятся непогоды. Несколько столиков из нержавеющей стали с транспаристальными столешницами завершали интерьер, а освещало это все огромное количество светильников – хотя достаточно было бы двух.

Корран увидел Хэла – тот ободряюще ему кивнул, хотя из носа у него сочилась кровь. Хэберу Триллу досталось больше – один глаз у него быстро заплывал, а из сиденья его стула – как раз между ногами – торчал включенный вибронож. Желтая кожа тунрота несколько побледнела, из носа струилась синяя кровь, но в остальном экзот казался спокойным и готовым к бою.

Зекка Тийн улыбнулся Касту и Коррану – еще чуть-чуть, и улыбку можно было бы счесть гримасой отвращения.