В особо тяжелом положении оказалась Германия. В 1913 году она ввозила в Россию 1/8 всего своего экспорта и вывозила оттуда 1/10 всего своего импорта. При этом до 1913 года эти показатели были еще более значительными. Потребности в хлебе почти полностью обеспечивались ввозом из России. 25,5 % всей германской довоенной продукции шли на экспорт. В 1919 году германская промышленность достигла лишь 37 % довоенных показателей, в 1920 году – 54 %. Возвращение мощной промышленной Германии на мировой рынок не приветствовалось победителями. В США, Великобритании и Франции был принят ряд законов, повышавших ввозные пошлины на германские товары. В Москве не собирались следовать этому опыту.

Своих возможностей в России не хотели упускать и англичане. Советская делегация находилась в Лондоне с весны 1920 года. Переговоры шли сложно, в очень непростой атмосфере. «Начало переговоров с Англией, – вспоминал глава делегации Л.Б. Красин, – совпало с моментом, когда Антанта, если не вся, то по крайней мере Англия, пришла к тому выводу, что одной военной интервенцией Советскую власть сломить невозможно». Некоторые руководители британской внешней политики не скрывали своего негативного отношения к Советской России. При начале переговоров с советской делегацией в мае 1920 г. на Даунинг-стрит 10 лорд Керзон даже отказался обмениваться рукопожатием с Л.Б. Красиным. Ллойд Джорджу пришлось вмешаться, чтобы преодолеть неприятный инцидент.

Британская сторона постоянно увязывала установление торговых отношений с выполнением ее условий в ходе советско-польской войны, во время ликвидации армии Врангеля в Крыму и т. п. Все это затягивало успешное окончание переговоров. И все же 16 марта 1921 года Красиным и министром торговли Робертом Хорном в Лондоне был подписан торговый договор. Условия соглашения были признанием без признания, агенты, представляющие государства в столицах стран, фактически пользовались почти теми же правами, что и официальные послы. Соглашение включало и отказ от блокады и враждебной пропаганды по отношению друг к другу, «в особенности в Индии и в независимом Государстве Афганистан». Красин в телеграмме, отправленной в Москву, назвал этот договор крупным успехом Советской республики.

Следующий прорыв был достигнут в Германии. Здесь также против сотрудничества с Москвой выступали ультраправые, но наиболее классово чуждый большевикам элемент – деловые круги и особенно руководители промышленности – твердо стояли за развитие торговых отношений с Советами. В результате 6 мая 1921 года было заключено советско-германское временное торговое соглашение. Это было признание de facto, такое же, как и англо-советское, но с одним исключением – Германия признавала Советское правительство единственным законным на территории России. Германо-советская торговля развивалась, и тенденции ее развития свидетельствовали о больших перспективах: если в 1920 г. вывоз из Германии в РСФСР составил 28,1 млн руб. золотом, то в 1921 г. – 160,2 млн. Казалось, что внешнеполитическое положение РСФСР начало улучшаться. Торговые отношения означали неизбежность скорого политического признания. Но, как оказалось, все это происходило на фоне весьма неблагоприятных для Советской власти событий.

Масштабы этих событий руководство страны вовремя не сумело понять. 22 июня 1921 г., выступая на Третьем Конгрессе Коминтерна, Ленин заявил: «Продовольственная политика Советской России в 1917–1921 годах, несомненно, была очень груба, несовершенна, порождала много злоупотреблений.