|
22 июня 1921 г., выступая на Третьем Конгрессе Коминтерна, Ленин заявил: «Продовольственная политика Советской России в 1917–1921 годах, несомненно, была очень груба, несовершенна, порождала много злоупотреблений. Был ряд ошибок при ее осуществлении. Но она была единственно возможной при тех условиях, в общем и целом. И она выполнила свое историческое задание: спасла пролетарскую диктатуру в разоренной и отсталой стране. Бесспорный факт, что она постепенно совершенствовалась. В первый год нашей полной власти (1. VIII. 1918 – 1. VIII. 1919) государство собрало 110 миллионов пудов хлеба; во 2-ой – 220; в 3-ий – более 285. Теперь, имея уже практический опыт, мы ставим себе задачей собрать и рассчитываем собрать 400 миллионов пудов (размер продналога = 240 миллионов пудов)». Между тем страна уже находилась на пороге продовольственной катастрофы.
Естественно-природные причины делали неизбежными колебания урожайности, неурожайные годы весьма существенно усложняли положение деревни еще до революции. Первое упоминание о таком неурожае относится к 1024 году. С XI до конца XVIII века было зафиксировано 43 случая неурожая. Часто они охватывали значительные регионы, а в случае повторения неурожаев голод принимал катастрофические размеры, как это было в 1230–1231 и 1601–1602 гг. В первой половине XIX века неурожайными были 1833, 1844–1846, 1848, 1851 и 1855 годы. Во второй половине – с 1867 по 1879 гг. неурожаи охватывали по 3–4 губернии, в 1880 – 10 губерний. Самым тяжелым оказался период 1890–1891 гг., когда засуха поразила 17 губерний. Уже весной 1890 г. солнце выжгло траву, начался падеж скота. Урожай в 50 губерниях был менее среднего в целом на 26 %, при этом по пшенице падение составило 33 %, ржи – 30 %, овсу – 26 %. По ряду отдельных губерний цифры были более тяжелыми. В 1901 г. неурожай поразил 18 губерний и 2 области, в 1906 г. – 49 губерний, из них 14 пострадали особо сильно. С 1863 по 1909 годы неурожай поражали Таврическую губернию 21 раз, Самарскую – 19 раз, Пензенскую – 18 раз, Оренбургскую и Новгородскую – по 17 раз, Вятскую, Саратовскую и Псковскую – по 15 раз, Казанскую и Симбирскую – по 14 раз, Екатеринославскую – 13 раз, Херсонскую – 12 раз, Орловскую и Уфимскую – по 11 раз, Воронежскую, Нижегородскую, Смоленскую, Тамбовскую – по 10 раз и т. п. Неурожайным был и 1911 год. Но то, что произошло в 1921 г., не имело прецедентов. Климатические условия были чрезвычайно тяжелыми. Сельское хозяйство, и без того ослабленное изъятием рабочих рук и тяглового скота, потерями, связанными с Первой Мировой и Гражданской войнами, оказалось практически беззащитным перед очередным неблагоприятным годом. Численность лошадей по стране сократилась на 24,9 %, в Поволжье – на 26,1 % (при сокращении числа рабочих лошадей на 28,7 %), по волам убыль составила 62 %. Общее поголовье крупного рогатого скота сократилось на 21 %, в Поволжье – на 41,2 %. Не удивительно, что оно и стало центром голода. Весна 1921 года выдалась засушливой, к середине июня стало ясно – посевы зерновых культур выгорели. К осени 1921 г. неурожай стал катастрофой. Не уродился картофель, выгорела трава, при отсутствии подножного корма начался падеж скота. Джуг – гололедица в казахских степях – нанесла такой же удар по стадам кочевников в зиму 1920–1921 гг. Летом 1921 г. стало очевидно, что самостоятельно правительство разоренной страны не может справиться с катастрофой. 13 июля 1921 года к международной общественности с призывом о помощи обратился Максим Горький. Великий писатель был потрясен происходящим. «Положение – трагическое, – писал он 13 июля академику С.Ф. Ольденбургу. – Такого голода Русь еще не испытывала». |
