Кончалась первая неделя его пребывания в новой резиденции - в доме помер семнадцать на улице Мироносицкой в Харькове.

За эту неделю генерал сделал еще один шаг в своей эволюции: прочитал немецкий перевод книги Маккиавелли "Государь", который для него раздобыл в одной из библиотек Харькова барон фон Бенкендорф. "Властелину и государю города Харькова..." - так начиналась высокопарная дарственная надпись барона. Генерал нашел для себя много полезного в книге знаменитого флорентийца. Его восхитил ницшеанский .культ сверхчеловека, вседозволенность самодержавия, такое же полное презрение к христианской морали, какое проповедовали и наци. В этом антихристианском евангелии от Маккиавелли он нашел блистательное оправдание беспощадного насилия. Государство - это все, граждане его - ничто. Государственная политика находится по ту сторону добра и зла.

Когда сама безопасность страны зависит от принятия решительных мер, учил наставник государей, никакие соображения справедливости или несправедливости, человечности или жестокости, славы или бесславия не могут брать верх. Да, цель оправдывает средства!

Государь должен быть суровым и грозным кумиром. Он должен внушать страх, но не ненависть, ибо ненависть народная может погубить его. Народ следует - держать в строгости и бедности, запугивая угрозой войны, дабы не подняли голову два великих врага послушания и покорности: честолюбие и скука. В народе необходимо четкое разделение на классы. Религия, хоть и ложная, нужна для простонародья. Государю следует награждать подданных лично, но наказывают их пусть другие. Вина падет на их головы, и головы эти можно будет при случае отрубить и тем укрепить свою добрую славу. Мудрый государь печется не о народной свободе, а о безопасности государства. И окружает он себя посредственностями, ибо сильные и смелые могут покуситься на его власть. По той же причине следует подвергать опале самых боевых своих генералов...

- Откровенно до цинизма, - прочитав Маккиавелли, заметил генерал Бенкендорфу.

- Фридрих Великий, - усмехнулся барон, - называл Маккиавелли врагом человеческим, но всегда следовал его заветам.

А на Большой земле все еще не знали, кто поселился в доме номер семнадцать.

"У "Тоси" завелся богатый жених!" Именно такое кодовое сообщение должны были прислать подпольщики и разведчики из Харькова.

Но Харьков молчал.

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

Это случилось весной в Москве, до войны. Точнее - Первого Мая,

Под ярким весенним солнцем медленно двигалась вверх по Петровскому бульвару нескончаемая красочная колонна демонстрантов. Праздничные транспаранты, макеты, кумачовые плакаты рассказывали об успехах в выполнении пятилетки, об ударниках и стахановцах. На бульваре еще только начинали зеленеть старые липы, зато много искусственных цветов было в колонне, вся она пестрела цветами, воздушными шарами. Казалось, и на молодых липах вокруг лежал отблеск того высоковольтного трудового энтузиазма, который полыхал тогда повсюду в стране. Мелькали над шумной толпой портреты челюскинцев, Отто Юльевича Шмидта, первых Героев Советского Союза. Духовые оркестры, блестя золотистой медью труб на солнце, играли наперебой "Песню о встречном", марш из "Веселых ребят", "Сулико". А в колонне, словно соревнуясь, хором пели "И кто его знает", "Златые горы"...

Это была, наверное, самая веселая, счастливая и красочная демонстрация в жизни Коли Гришина. До того, прежде, был он, пожалуй, слишком молод. А потом - потом на все легло тенью несчастье с отцом, разлука с матерью, уехавшей на Крайний Север врачом, темная угроза скорой войны.

Девятиклассник Коля стоял с Ваней Королевичем и другими ребятами из двора на углу Петровского бульвара и Колобовского переулка. Он и Ваня надели по случаю праздника модные синие футболки с белыми обшлагами, белым воротником и белыми шнурками на груди.