— Что значит — разбить? — озадаченно спросил Рэнд и сел на стул рядом с женой.

— Это вроде игры в слова. Мы разбиваем один символ на буквы и составляем из них другой.

— Например?

— Если в слове «кот» переставить буквы, получится «ток». Те же слагаемые, но совершенно иное слово. Так же и с символами. Из трех букв, составляющих каждый из них, путем перестановок можно получить другое сочетание. И, возможно, после ряда подобных операций мы получим как раз то, что нужно. Понятно?

— Но сколько же нам придется перебрать сочетаний? Сотни, если не тысячи!

— Может быть, и десятки тысяч. Но другого пути я не вижу.

Рэнд чертыхнулся, ибо не любил иметь дело с чем-то неординарным. А здесь, похоже, был тот самый случай. Поэтому он безнадежно махнул рукой и спросил с тоской в голосе:

— Ладно. И с чего же мы начнем?

— Ну, хотя бы с последних восьми в крайнем столбце.

Тори выделила первое слово из намеченных восьми и застучала по клавишам. Набрав несколько знаков, она остановилась и стала внимательно следить за экраном. В комнате воцарилась тишина. Рэнд, затаив дыхание, наблюдал за бегом строчек.

От резкого звонка Тори вздрогнула, не сразу сообразив, что это телефон. Рэнд взял трубку. С первых же слов Тори поняла, что он говорит с ее матерью, и бросилась к столу. Рэнд на удивление спокойно передал ей трубку и отошел к окну.

— Алло, мама? Это я! Здравствуй! — защебетала Тори. Она давно не говорила с Дорис и чувствовала себя виноватой.

— Тори! — раздался взволнованный голос. — Куда ты пропала? Я звонила в гостиницу каждые полчаса и даже просила портье оставить тебе записку, но ты как в воду канула. И только потом я сообразила, что ты могла остаться ночевать у Рэнда.

— Мамочка, ради Бога, извини! Я не сообщила тебе о перемене планов только потому, что было уже очень поздно, и мне не хотелось беспокоить тебя!

— Ладно уж! Как ты там?

— Прекрасно. Но мне очень стыдно, оттого что заставила тебя волноваться.

— Перестань! Главное, что у тебя все хорошо. Остальное не так важно! А как Минди?

— Здорова, весела, растет не по дням, а по часам.

— Я очень рада. Поцелуй ее от меня. Ты долго пробудешь на ранчо?

Тори оглянулась на Рэнда, смотревшего в окно, и неуверенно ответила:

— Наверное, задержусь еще на некоторое время.

— Рэнд по-прежнему невыносим?

Ответить на этот вопрос прямо было невозможно, и Тори сказала притворно веселым голосом:

— Как я и ожидала. А как папа?

Дорис поняла, что Рэнд рядом, и не стала настаивать на ответе.

— Папа в прекрасной форме. Он работает дома, много гуляет, причем категорически отказывается от провожатых. И вообще старается заботиться о себе сам.

— Очень рада это слышать, мама! Но все же приглядывай за ним, ладно? Я так люблю вас обоих!

— И мы тебя тоже очень любим.

— Мамочка, извини, мне очень некогда. Я позвоню тебе вечером.

— Хорошо, родная! Поговорим позже.

— До свидания, мама!

Тори положила трубку и повернулась к Рэнду. Ему, без сомнения, их разговор показался странным, но объясняться она не хотела. Однако Рэнд заговорил сам:

— С каких это пор твоя матушка так пристально за тобой следит? Я что-то не припомню, чтобы Дорис хоть раз упрекнула свою несравненную дочку за то, что та не позвонила.

— Мама изменилась с тех пор, как у отца случился сердечный приступ.