Изменить размер шрифта - +

Дмитрий Борменталь пополнил их число совсем недавно, неделю назад, переехав сюда с семьей из Воронежа. Причин было две: возможность ездить в Ленинград на операции своего учителя профессора Мещерякова, проводимые в том же нейрофизиологическом институте, в новом его здании, и, так сказать, тяга к корням, ибо именно здесь, в Дурынышах, когда то жил и работал дед Дмитрия – Иван Арнольдович Борменталь, ассистент профессора Преображенского, главы и основателя института.

Нa Дурыныши опускались быстрые декабрьские сумерки. Борменталь в куцем пальтишке брел по бесконечному полю, как вдруг остановился возле капустного холма и, воровато оглянувшись, разрыл груду кочанов. Он извлек из середки увесистый кочан, нетронутый морозом, хлопнул по нему ладонью и спрятал в тощий свой портфель, отчего тот раздулся, как мяч. Довольный Борменталь направился к дому.

Он распахнул калитку и вошел во двор коттеджа, увенчанного застекленной башенкой. Из покосившейся, с прорехами в крыше конуры, виляя хвостом, бросилась к нему рыжая дворняга, оставшаяся от прежних хозяев. Борменталь присел на корточки, потрепал пса зa загривок.

– Привык уже, привык ко мне, пес… Славный Дружок, славный…

Дружок преданно терся о колено Борменталя, норовил лизнуть в щеку.

Борменталь оставил пса и не спеша, походкой хозяина, направился к крыльцу. Нa ходу отмечал, что́ нужно будет поправить в хозяйстве, где подлатать крышу сарая, куда повесить летом гамак, хотя приучен к деревенской и даже дачной жизни не был и мастерить не умел. Мечтал из общих соображений.

Он возник на пороге с капустным мячом в портфеле, посреди переездного трам тарарама, с которым вот уже неделю не могла справиться семья. Среди полуразобранных чемоданов и сдвинутой мебели странным монстром выглядел старинный обшарпанный клавесин с бронзовыми канделябрами над пюпитром.

Жена Борменталя Марина и дочка Алена пятнадцати лет разом выпрямились и взглянули на Борменталя так, как принято было глядеть на входящего последнее время: с ожиданием худших новостей.

Однако Борменталь особенно плохих новостей не принес и даже попытался улыбнуться, что было непросто среди этого развала.

Обязанности глашатая неприятностей взяла на себя Марина.

– Митя, ты слышал? Шеварднадзе ушел! – сказалa она с надрывом.

– От кого? – беспечно спросил Борменталь.

– От Горбачева!

– Ну, не от жены же… – примирительно сказал Борменталь.

– Лучше бы от жены. Представляешь, что теперь будет?

– A что будет?

– Диктатура, Митя! – воскликнула Марина, будто диктатура уже въезжала в окно.

– В Дурынышах? Диктатура? – скептически переспросил Борменталь.

Алена засмеялась, однако Марина не нашла в реплике мужа ничего смешного. По видимому, отставка министра иностранных дел волновала ее больше, чем беспорядок в доме. Она направилась зa Борменталем в спальню, развивая собственные версии события. Дмитрий не слушал. Принесенный кочан волновал его воображение. Он прикидывал, как уговорить Марину приготовить из этого кочана что нибудь вкусное. Жена Борменталя к кухне относилась прохладно.

Борменталь начал переодеваться, причем специально выложил кочан на видное место, прямо на покрывало постели, и время от времени бросал на него выразительные взгляды. Однако Марина не обращалa на кочан решительно никакого внимания.

Внезапно раздался шум зa окном, потом стук в дверь. В дом вбежала медсестра Дарья Степановна в телогрейке, накинутой на несвежий белый халат.

– Дмитрий Генрихович, грыжа! Острая! – сообщила она.

– Почему вы так решили? – строго спросил Борменталь.

– Дa что ж я – не знаю?!

– Дарья Степановна, я просил не ставить диагноз. Это прерогатива врача, – еще более сурово сказал Борменталь, снова начиная одеваться.

Быстрый переход