Она нашла ключи и ощупью, по стене обогнув дом, открыла мастерскую. Это было просторное помещение, куда могло бы уместиться несколько машин, с ямами в полу, заполненными смазочным маслом, с наглухо заделанными окнами.

– Выглядит прекрасно, – оценил Хеллер. – Я бы снял ее на несколько месяцев.

– Ну что ж, небольшая рента не помешала бы в наше время, когда идет инфляция. Сколько бы вы желали платить?

– Сотню в месяц.

– Сотню в месяц! Вот так так! И за половину этих денег вы могли бы пользоваться всем, что тут есть, да еще курами в придачу!

– Тут будут две машины.

– Ох ты!

– Попеременно. Здесь, кроме вас, кто-нибудь бывает?

– Племянник мой, через каждые пару дней – навещает старуху. Заявились тут как-то гости незваные, так я их ружьишком спровадила, с тех пор ни одна душа здесь не появляется, кроме моего племянника.

– Тогда по рукам. Вы не против, если я сейчас загоню сюда свою машину? Надо кое-что подрегулировать.

– Да ради Бога! Инструменту здесь полным-полнехонько, правда, уж извиняйте – заржавел.

Хеллер отдал ей сотню, а она ему – ключи, и он загнал машину в мастерскую.

И тут он сделал нечто такое, что всегда изобличало ненавистные мне в нем хитрость и предательство. Заперев двери изнутри, он открыл сумку, вынул оттуда несколько рулонов липкой бумаги и заклеил ею все окна, после чего включил старые электролампы мастерской.

Затем, вот (...), он достал небольшой прожектор и направил его сбоку на такси. Весь освещенный участок стал черным! Знак такси на двери исчез! Водя световым лучом по всей машине, он постепенно превращал ее из ярко-оранжевой в чернильно-черную!

Тут я догадался, что это за штука. Он пользуется волтарианским препаратом. Попросил того человека в Ньюарке добавить препарат к автомобильной краске! Свет воздействует на цвет и меняет его!

Им пользуются на Волтаре, чтобы потешить толпу причудливой игрой реклам. Луч света скользит по рекламной вывеске, и она становится синей, за ним следует второй луч, уже другой частоты, и она становится красной – меняется частота рефракции в присадках к краске. Это не заняло у Хеллера очень много времени. Он подошел к машине спереди, наклонился и сорвал с номера какое-то покрытие. То же самое он проделал сзади.

Затем открыл сумку и достал небольшой сосуд, из которого какой-то жидкостью смочил пальцы и втер ее в лицо и волосы. Некоторое количество он нанес на тыльную сторону кистей рук.

Хеллер сел перед зеркальцем заднего вида, повернул диск на своем прожекторе и обработал светом голову. Волосы почернели! Он снова повернул диск и обработал светом лицо и руки – они стали темно-коричневыми, почти черными. Затем он приклеил фальшивые черные усы.

Вероломный хитрец!

Но этого для полного совершенства было недостаточно: глаза его все еще оставались голубыми! На нем был черный костюм, но он не сменил его: просто достал черную шляпу с висящими полями и нахлобучил ее на голову. Отступив на несколько шагов, он полюбовался машиной, сел в нее и убрал счетчик с глаз долой. Открыв дверь, он дал задний ход и вывел машину из гаража. У входа в дом старушки он крикнул:

– Время от времени я буду наезжать и пропадать. Это может быть рано утром или поздно вечером.

– Не беспокойтесь, – прокричала в ответ слепая старуха. – Проеигнальте гудком два раза, и я буду знать, что это вы. А всякого другого прогоню своей пушкой!

И он умчался – темнокожий Хеллер в своей черной машине! Но хитрец все-таки просчитался: машина-то имела вид старого нью-йоркского такси, и неважно – черной она была или оранжевой! Похоже, Хеллер знал, куда держит путь.