Взглянув еще раз на корабли, он добавил:

– Похоже, из-за ветра и течений, им приходится держаться на расстоянии друг от друга. Если они будут идти с той же скоростью, вряд ли доберутся до нас раньше заката.

Генерал Форгайл хмыкнул, обдумывая ситуацию. Наконец, он сказал:

– Тогда прикрой или загаси любой огонь. Мы не можем позволить этим на кораблях разглядеть наши позиции. Мы должны помешать им прицелиться, пусть делают это в темноте.

«Прикрой или загаси», – подумал Флиск. Пекло! Это было бы тяжелым ударом для всех тех, кто работал до полного истощения и еще больше. Но он понял своего товарища. Если они намеревались подготовиться к худшему, первое, что необходимо было сделать, это отозвать своих людей и сделать так, чтобы укрепления казались заброшенными. При плохом освещении их вообще трудно будет отличить от скал.

Если повезет, враг решит, что после наступления темноты высадке в бухте мешают исключительно скалы, рифы и бушующие волны.

* * *

В полдень корабли все еще были не ближе, чем за лигу до линии рифов. Тем не менее капитан Флиск решил, что пришло время отвести своих людей. При свете заходящего солнца, освещающего скалы, противник мог наблюдать, как работники уходят, по всей видимости оставив свои обязанности, спасаясь бегством в страхе за свою жизнь. Дрожа от холода, капитан начал спускаться вниз, к самой нижней террасе, пятой, где пока еще не хватало орудийных площадок. Именно там располагались основные столовые, кухни и жилые бараки. Выше были еще бараки, по большей части для опытных канониров и расчетов, но туда Флиск заглянул по дороге и просто отдал распоряжения. Его задачей было отвести работников, занятых на четвертом и пятом уровнях – три четверти всех его людей.

Из своего большого опыта капитан знал, что рабочие не видели кораблей. Так близко от берега даже рифы скрывало яростно море, высокие пенящиеся волны. Но довольно скоро и на нижних террасах заметят приближающуюся опасность.

Когда сигнальные флаги вызвали капитана Флиска к дороге на вершине обрыва, он занимался поиском Маттуила. В очередной раз.

Он помнил приказ генерала Кламата: держать юношу подальше от опасности, даже от возможной опасности, и уж точно от сражения. Кроме того, Флиска обязали избавить своего подопечного от общения с амиканцами, но с безмолвного согласия самого Маттуила Флиск в конце концов проигнорировал это ограничение. В настоящий момент, однако, у него была более веская причина разыскивать сына Матта и Матты.

Несмотря на то что юноша пережил, или, возможно, благодаря этому, он оказывал устойчивое положительное влияние на окружавших его рабочих. Он усердно трудился, и его сосредоточенность на работе вдохновляла его товарищей. Кроме того, он обладал почти нечеловеческой способностью не совершать ошибок. Ничего из сделанного им не нужно было переделывать. В результате рабочие начали прислушиваться к его советам. Но у него был еще один дар, который в данных обстоятельствах очень пригодился бы самому Флиску. Каким-то образом он установил доверительные отношения с самой молодой из амиканских женщин, хрупкой, как голодная беспризорница, и обладающей удивительной, правда, не всегда уместной решимостью говорить, когда другие еще сомневались. Возможно, она напомнила каменщику его сестру. Благодаря ей остальные женщины начали доверять Маттуилу.

Капитан Флиск проигнорировал флаговый сигнал и продолжил поиски.

К сожалению, юноша был в самом дальнем конце самой нижней террасы. Но он не скрывался. Вместе с другими рабочими Маттуил только что закончил трудиться над очередной орудийной площадкой. Теперь он работал один, подбирая каменные блоки, чтобы возвести защитную стену для пороховых бочек.