— Ты отлично выглядишь. Как настроение?

— Я сильно волнуюсь... но в душе постепенно просыпается ненависть. Это помогает победить страх.

Она стояла совсем рядом с ним. Они посмотрели друг на друга. Аня медленно протянула руку и прижала ее тыльной стороной к его щеке. Потом она подошла к маленькому окошку и посмотрела на улицу. Было серое утро. Мирек некоторое время смотрел на нее, затем взял со стола небольшое устройство, похожее на слуховой аппарат для глухих. Он вставил его в левое ухо.

Гоголь осмотрел Мирека очень внимательно в комнате, заваленной книгами. В руках он держал металлическую коробочку размером с пачку сигарет. Он дважды нажал на кнопку, встроенную в нее.

— Вы слышите?

Мирек кивнул головой.

— Очень отчетливо.

Гоголь громко выдохнул воздух и сказал:

— Нам пора идти. Попрощайтесь, а я подожду в прихожей.

Он вышел. Наступила тишина. Оба знали, что, даже если операция окончится удачно, в России они больше не увидятся. Мирека переправят на Запад по одному маршруту, а Аню по другому. Они не стали обсуждать свое будущее. Они старались о нем не думать. Они крепко обнялись, но Аня не плакала. Мирек сказал ей:

— Через несколько часов все закончится. Я люблю тебя, Аня.

Он крепко сжал ее и поцеловал в щеку, ожидая, что она скажет в ответ. Тело ее было абсолютно спокойным.

— Аня, пожелай мне удачи.

Она покачала головой и сказала:

— Я люблю тебя, Мирек. Тебе пора.

Мирек внимательно посмотрел на нее, понимающе кивнул и вышел из комнаты. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и медленно опустилась на колени. Она молилась за душу Мирека, за свою душу и душу Андропова.

Стефан сполоснул лицо водой и вытерся пушистым белым полотенцем. Затем он взял в руки ножницы и аккуратно подстриг себе усы. Он внимательно посмотрел на себя в зеркало и решил, что действительно привлекателен. Сунул в рот две таблетки амплекса и прошел в спальню. Его белая рубашка, бордовый галстук и темно-серый костюм лежали на огромной двуспальной кровати. Он успел только надеть брюки и заправить рубашку, когда в дверь легонько постучали. Шафер застегнул ширинку, подошел к двери и распахнул ее.

Перед ним стояла Халена с улыбкой на губах и бутылкой шампанского в руке. Ее улыбка стала еще шире, когда она увидела удивленное выражение лица Стефана.

— Я пришла пожелать тебе удачи!

Ошеломленный Шафер пропустил Халену в номер. Она стала восторгаться по поводу прекрасной обстановки, поставила шампанское на стол и сбросила шубку на кровать. Затем она обвила руками шею Стефана и горячо поцеловала его в губы. Шафер вырвался из ее объятий и спросил:

— Халена, что ты делаешь тут в такой ранний час?

— Наш скучный семинар, слава Богу, рано закончился, так что я успела схватить бутылку шампанского и примчаться к тебе до твоего ухода. Я думаю подождать здесь твоего возвращения.

Шафер улыбнулся ей.

— Халена, я не могу сейчас пить шампанское. У меня должна быть абсолютно ясная голова.

Халена, не слушая его, открыла буфет и, найдя там два бокала с тонкими ножками, поставила их на стол.

— Ну же... Тебе можно выпить один бокал. Это как раз просветлит твою голову. Ты что, не рад меня видеть?

— Конечно же рад, Халена.

Он подошел к кровати, взял свой галстук и засунул его под воротник. Через плечо он бросил ей:

— Но никакого шампанского, дорогая. Оставь его на то время, когда я вернусь.

Раздался хлопок. Пробка ударила в потолок и упала в угол. Шампанское полилось в оба бокала. Шафер надел пиджак, улыбаясь и покачивая головой.

— Я не могу сейчас пить, Халена.