Земляне, а жители Марса именно таковыми себя и считали, относились к Всадникам с предубеждением. Всю их казачью, бедуинскую, индейскую и прочие вольницы они считали глупостями, а то, что им был нарезан на Марсе такой удел, чуть ли не преступлением. Однако, при этом все они предпочитали платить втридорога за говядину, баранину, свинину, птицу, яйца, молоко, масло и хлеб выращенные Всадниками, нежели есть продукты произведённые на их собственных фермах, а также ходить на те конные представления, которые устраивали эти дикари, нежели смотреть на состязания роботов на спортивных аренах и их ужимки в театрах. Видимо потому, что Всадники никогда не подменяли себя в седле роботами и если рубились друг с другом на саблях, то всерьёз, до крови и возможно поэтому никто не нарушал их границ и не вторгался в Малую Степь. В общем Всадники хорошо использовали принцип, — бей своих, чтобы чужие боялись и за ними издревле и навсегда закрепилась репутация бесстрашных воинов, которые умеют постоять за себя. Когда-то правительству Земли только чудом удалось избежать войны с Большой Степью и уговорить Всадников добровольно отдать эту планету, костью вставшей в горле Киара, — военным.

Планета Большая Степь была колонизирована в самом начале двадцать второго века и так уж вышло, что это была самая отдалённая колония Земли. Пока шли разговоры о колонизации планет находящихся поближе, один проворный малый, американец русского происхождения по имени Дан Красно, бросил клич по всей Земле и предложил тем людям, которые считают, что человеку для полного счастья хватит одного только верного коня, да, стада коров или другого скота, переселиться на планету, две трети которой было сушей с самыми роскошными пастбищами, которые только можно было себе представить. Самым удивительным было то, что призыв потомственного донского казака был услышан, поддержан и уже через полгода почти два миллиона человек и три миллиона лошадей отправились на Большую Степь. У правительства Земли уже имелись огромные звездолёты и ему было очень интересно проверить их в настоящем деле. Тем более, что эти колонисты, собранные со всей Земли, не были такими требовательными, как все остальные. Их интересовало только одно, смогут ли лошади и домашний скот есть траву на этой планете и пить воду в её реках и озёрах, ну, а то, что животный мир на ней был беден, Всадников вообще не волновало.

Теперь о тех благословенных днях, когда от ранчо до ранчо и от хутора до хутора нужно было скакать две недели во весь опор, как и о травах, что вырастали в степи лошади по грудь и стояли зелёными круглый год, рассказывали только самые древние старики, которые сумели дожить до Дня Всеобщей Молодости. Дед Викул, последнее время живший под одной крышей с семьёй Иля, был одним из таких любителей вспомнить старину, а сам Иль любил послушать рассказы старика, хотя его отец и считал это пустой тратой времени. Он нещадно высмеивал деда Вика за это и Иль иногда с ним соглашался. Как и отец он тоже считал глупостью селиться так далеко семья от семьи вместо того, чтобы жить большой, дружной станицей. Дед говорил ему: — «Простор, внучек», а Иль отвечал: — «Простор это хорошо, но скакать две недели, чтобы встреться с девушкой, это уже идиотизм». На это дед Вик обычно отвечал: — «Для этого, Илька, лично у меня имелся флайер. Полчаса лёту и я уже подпираю стенку у Валюхи под окошком.» В этом был свой резон, но Иль всё равно считал, что жить нужно всем вместе, в одной большой станице.