Младший офицер Аппарата, который и был основателем нашей базы, перестроил также и эту виллу и довольно долго жил здесь. Финансирование ее производилось за счет фондов, выделяемых на содержание базы, причем расходы на виллу включались в баланс автоматически. Ломбар Хисст однажды загорелся было бредовой идеей самому заявиться сюда и поэтому значительно увеличил средства, выделяемые на виллу. Однако делать такие визиты ему, естественно, ни в коем случае не следовало, так как для шефа Аппаратана Волтаре смертельно опасно оставлять свой пост без присмотра даже на время.

Вилла была построена на склоне горы. Около нее находились весьма вместительная сторожка и высокие стены, скрывавшие от посторонних взглядов шесть акров земли и низкий дом в романском стиле.

Было темно, а я не позвонил сюда и не предупредил о своем приезде. Мне хотелось преподнести им сюрприз.

Таксист выгрузил мой багаж у ворот. Он был ветераном Аппарата, а сидел он в свое время, если только я верно запомнил, за насилие над малолетними.

В слабом свете, отражавшемся от крыши старого «ситроена», я увидел, что он выжидающе протянул ко мне руку.

В обычном случае меня это возмутило бы. Но сегодня, в этой бархатной ночной тиши, да еще преисполненный радости от возвращения сюда, я просто сунул руку в карман. Турецкие лиры обесцениваются инфляцией примерно на сто процентов в год. Когда мне в последний раз пришлось иметь с ними дело, девяносто лир равнялись одному доллару США. Но доллар тоже подвержен инфляции, так что по моим расчетам курс должен был составлять сейчас примерно сто пятьдесят лир за доллар. А кроме того, это были «пустые» деньги — вам просто здорово повезет, если кто-нибудь согласится их у вас взять где-нибудь за пределами Турции. А помимо этого, сфабрикованный мной приказ позволял мне тратить любые деньги, не стесняя себя излишними расчетами.

Я прямо в кармане отделил от пачки две бумажки, полагая, что даю две сотни, и протянул их шоферу.

Он поднес их к свету. Меня передернуло. Оказывается, я сунул ему две бумажки по тысяче лир. Да это же почти тринадцать долларов США!

— Ух ты, — проговорил шофер, подделываясь под американский сленг — он отлично говорил и по-английски, и по-турецки, как и всякий, работающий здесь. — Ух ты, офицер Грис, кого же это я должен пришить за такую кучу денег?

Мы оба расхохотались так, что долго не могли остановиться. Мафия здесь — самое обыденное явление повседневной жизни, и поэтому жаргон американских гангстеров часто используется местными остряками. Уже одно это позволяло мне чувствовать, что я вернулся домой. Более того, я вытащил еще две тысячные купюры из пачки этих дурацких денег, потом таинственно поднял воротник плаща и заговорил с сильным американским акцентом, произнося слова краем рта:

— Послушай, парень, тут, понимаешь, есть одна телка, юбка, баба, короче говоря, понял? Она сойдет с самолета из большого города. Так что ты постой там, да смотри, не проморгай ее, а кактолько заметишь, зааркань ее, да не забудь проверить ее где следует, все ли у нее в порядке в интимных местах, а если доктор пропустит ее, прокати ее до самого моего ранчо. А если она не выдержит экзамена у медика, кати ее куда хочешь!

— Босс, — сказал он, тоже разыгрывая гангстера, для чего сложил пальцы так, чтобы изобразить револьвер, — считайте, что наша сделка провернута.