"Последние шокирующие события: одиннадцать трупов, включая... э-э-э... включая несколько расчлененных тел, были извлечены из дома Стива Эзверга в Доннервилле, который в субботу ночью сгорел дотла.

Тела, обожженные до неузнаваемости, по всей видимости, принадлежали самому Эзвергу и, возможно, еще двум мужчинам, подозреваемым в насильственном содержании и совершении особо жестоких действий против женщин, которые находились в этом же здании незадолго до начала пожара.

Власти подозревают, что общее число восьми... да, восьми... тел, найденных на пепелище, может принадлежать как раз жертвам этих трех мужчин.

Из-за чрезмерно высокой температуры огня необходимо будет провести аутопсию всех одиннадцати тел, во-первых, для того, чтобы определить причины смерти, а во-вторых, пол жертв. Возможно, возникнет необходимость в стоматологической и другой экспертизах. А теперь о приятном. Сенатор Эллис Джонс выздоравливает после полученных им огнестрельных ранений в воскресенье утром".

Джейн выключила радио.

Одиннадцать тел!

Она не могла в это поверить. Троих она застрелила в просмотровой комнате. Плюс Линда и Марджори. Получается пять. Откуда же еще шесть трупов?

– Если бы, конечно, Гала и Сандра знали о других пленниках, они бы наверняка о них упомянули. Ну конечно.

Но ведь может быть и так, что шестеро содержались отдельно от других. И к моменту возникновения пожара все они уже были мертвы.

Кто знает? Кто, черт возьми, может знать наверняка?!

Только МИР.

«Я никогда не сумею это выяснить, – подумала Джейн. – Если только МИР знает ответы, они останутся с ним. Потому что я не собираюсь задавать ему вопросы. Я прикончу этого мерзавца сразу, как только мне представится случай. Да поможет мне Господь».

К тому времени как она добралась до окраины Доннервилля, лед уже почти растаял, и вода выплескивалась через край ведерка. Но Джейн не была готова вернуться домой. Еще не настало время. Поэтому она свернула с дороги, открыла дверцу, вылила часть воды на землю и досыпала остатки льда из пакета. Джейн снова все это сложила в пластмассовое ведро.

Затем вышла из машины и пошла по аллее. Проходя мимо книжного магазина Дальтона, она заглянула внутрь, но Галы там не оказалось. Вероятно, та взяла выходной, чтобы отойти от тяжких воспоминаний.

Потом Джейн зашла в магазин спортивных товаров и, наконец, добралась до закусочной, где поужинала цыпленком, фаршированным орехами кешью и рисом.

Уже после она вернулась к машине и выехала на Дивижион-стрит. «Харлей-Дэвидсон» Малыша был припаркован напротив «Райского Отдыха».

Он наверняка здесь, подумала Джейн и не ошиблась.

Малыш был очень рад ее видеть и сразу согласился помочь.

Вскоре после восьми Джейн прибыла домой, вышла из машины, занесла ведерко со льдом в кухню, снова вытащила ухо Брейса, понюхала его (совсем неплохо), затем уложила его в небольшую розовую чашку, налила в нее остатки ледяной воды и установила на полке морозильной камеры холодильника. После чего приступила к сборам.

Любое пустое помещение, подумала Джейн, таит в себе зловещие тайны. Особенно из-за своей темноты и давящей тишины. Ты понимаешь, что там никого нет, но все равно в душу закрадывается страх, кажется, что за тобой кто-то подглядывает и вот-вот выскочит, чтобы тебя схватить.

Здесь, пожалуй, было страшнее всего. Наверное, потому, что церковь – Божий дом. При условии, если Бог существует. (Иногда она в этом сомневалась, в другой раз она не могла не верить в него.) Может быть, Ему не нравятся всякие проходимцы, вторгающиеся в Его обитель...

В особенности те, кто вооружен и собирается кого-то прикончить.

Независимо от того, понравится это Богу или нет, Джейн не хотелось идти туда, куда люди каждое воскресенье приходят, чтобы слушать проповеди о Добре и Зле, о вечных мучениях, ожидающих грешников в аду.