Разобщите людей на маленькие изолированные группы и они, лишенные общения и приобщения к коллективному разуму, вскоре же опустятся до состояния дикарей, неандертальцев. И, вероятно, подобное происходило не раз в истории народов.

Человек стал Хомо сапиенс, то есть Человеком разумным, как уже было сказано, благодаря способности к научению. Громадное значение имеют воспитание и дрессировка, разве это не показатели ограниченности нашего ума? На что человек настроен, налажен, направлен, запрограммирован, тем он и руководствуется в жизни, не в силах оценить себя с других неведомых ему позиций. При недостатке воспитания он неспособен следовать честности, справедливости, милосердию, благородству и множеству других идеалов, определяемых только одним емким словом — ПОРЯДОЧНОСТЬ.

Человек как поле, на котором растут и полезные растения, и сорняки, а его будущее зависит от того, в какой мере он способен взрастить первые и выполоть вторые.

Основа человеческого бытия — познание окружающего. Да и не только у человека, но и у многих животных, поведение которых складывается кроме инстинкта еще и из опыта. Геккель говорил: «Самая серьезная потребность — потребность познания истины». «Познайте истину и истина сделает вас свободным», — говорится в Евангелии (Иоанн, 7–7). В каждом живет чувство стремления к истине и всякий выводит для себя свою систему мира, но чтит ту сторону истины, которая больше всего ему нравится или выгодна. В познании истины как раз проявляется наиболее четко несовершенство человеческого разума. К тому же истина одна, тогда как заблуждений много.

«Что же есть истина?» — вопрошает Евангелие. Существует много ее определений. Самое простое: «Истина это то, что есть». Вообще же истина — это объективная действительность. Истина, независимо от того общепризнанна она или нет, является мерилом и задачей разума. Но ни одна из истин не верна вполне, она многогранна. Когда познается или тем более признается только одна сторона истины, тогда из-за преувеличения она превращается в ложь. Вообще всякая истина при чрезмерном ее развитии становится абсурдом и очень часто то, что считалось истиной, становится впоследствии заблуждением. Вот почему многие способны твердо принимать ложь за истину. Вообще же самые стойкие заблуждения часто представляют собою бывшие истины.

Исследовательский инстинкт, поиски истины, того, «что есть», — свойственны любому организму, начиная с самых низших форм. И этот поиск полезен, как средство выживания. Но для отдельного человека, как члена общества, он нередко несет смертельную опасность.

Всякая новая истина идет против общепринятых взглядов и поэтому медленно завоевывает признание. Многие боятся нового лишь потому, что оно рискованно, нарушает покой, привычки.

Из-за этого желающих видеть истину немного. Повинуясь воле правды, всякая попытка восстать во имя истины против ошибочных, всеми признанных воззрений встречается с величайшей враждой. Таким образом, к истине проявляется пристрастие, ее любят, если она удобна, или боятся и ненавидят, если она вредна. Не зря говорится: «Правда глаза колет!». Когда истина нарушает спокойствие, человека, ее признавшего или ее проповедующего, осуждают на смерть или жестокое преследование.

Всякий, кто осмеливается идти против установившейся в обществе истины, рискует своим благополучием или даже жизнью. Особенно рьяно отстаиваются заблуждения, облеченные властью. Попытка бороться за истину привела на костер Джордано Бруно, поставила на колени раскаяния Галилея, послала на медленную смерть в сталинские лагеря Гулага многие миллионы людей. Немало гениев лишилось жизни или умерло в изгнании и нищете в попытках бороться за истину.

Нередко величайшие истины вначале принимались за кощунство, хотя они почти всегда были самыми ясными и простыми.