– Но у тебя есть Мэри.

Их взгляды скрестились в зеркале.

– А ты, Финни? Ты моя?

Каждую ночь он уводил жену к себе и, заключив в объятия, засыпал рядом с ней. Финни в его объятиях обретала покой, о котором уже и не мечтала. Они служили ей своего рода убежищем.

Но старые привычки трудно менять: Финни не могла спать на кровати. Когда муж засыпал, она укладывалась на полу, а утром, прежде чем муж просыпался, возвращалась в постель.

Мэтью ни разу не попытался овладеть ею и поклялся себе, что не притронется к ней, пока она сама того не пожелает.

Финни мечтала о том, чтобы они трое – она, Мэтью и Мэри – стали единой семьей, но не знала, что надо для этого сделать. Может быть, тогда можно было бы начать жизнь с чистого листа?

– Что говорят доктора о твоем шраме на лице? – спросила Финни, застигнутая врасплох вопросом.

Резко повернув голову, Мэтью взглянул на нее:

– Говорят, что не все шрамы заживают. Они, видимо, и вызывают боль, но…

– Но что?

– Причиной боли может быть и удар по голове. Они не знают, почему от раны на лице у меня болит голова и мутнеет в глазах.

«А может быть, врачи правы и причиной всему травма мозга?» – подумала Финни.

Она заглянула в его ясные синие глаза, светившиеся умом. Нет, мозг у него не поврежден, тут что-то другое.

– Сядь, – сказала Финни.

Он насмешливо взглянул на нее:

– Нечего командовать.

– Пожалуйста, – улыбнулась Финни.

– Только если ты сядешь рядышком. – Он взял ее руку, но она вырвала ее.

– Мэтью, прекрати. Ты ведь хочешь поправиться, верно?

– Твоя близость вылечит меня, – сказал Готорн, пытаясь ее обнять, но она увернулась.

– Сиди смирно и веди себя прилично.

Финни нажала на шрам, и глаза его затуманились болью.

– Прости, – тихо прошептала она, но продолжала исследовать шрам.

Потом дала ему передохнуть. Мэтью тяжело дышал, не в силах произнести ни слова.

«Что-то тут не так», – думала Финни. Она догадывалась о причине его недуга, но не была уверена. И прежде чем предпринимать дальнейшие действия, решила побеседовать с лечащим доктором. Мэтью она об этом ни слова не сказала.

* * *

– Да как вы смеете подвергать сомнению мой диагноз? – возмутился доктор Уотсон Фелпс. О нем ей рассказал Куинсли. Финни отправилась его искать, нашла и теперь сидела у него в кабинете.

– Вы поставили неправильный диагноз моему мужу, – сказала Финни, пристально глядя на доктора.

– Не откажите в любезности сообщить, какой вы окончили медицинский колледж, – с издевкой произнес доктор, – что позволяете себе делать подобные заявления.

Миссис Готорн вскинула подбородок. Рассказывать о Джанджи и Африке бесполезно. Однако уступать она не собиралась.

– Насколько я понимаю, вы вообще никакого колледжа не кончали. А у меня высшее медицинское образование, и ко мне обращаются все уважаемые горожане. Мэтью Готорн страшно изувечен. Наука здесь бессильна. А болезнь не дремлет и подтачивает организм. Зачем вселять в него ложную надежду? – Уотсон проводил ее к двери. – Оставьте медицину эскулапам, мадам, а то навредите супругу.

Несмотря на мороз, на улице было многолюдно. Все говорили, что весна вот-вот наступит, но Финни почему-то не верилось. Было по-зимнему холодно, и казалось невозможным, что откуда-то из подворотни вдруг подует теплый ветерок.