Джон Уиндем. Во всем виноват лишайник
Прощание получилось великолепным. Похожие на печальных ангелов хористки в белоснежных одеяниях, с золотыми нитями в волосах, пели так сладостно… Церемония закончилась, и в переполненной часовне воцарилась напряженная тишина, а в душном, тяжелом воздухе медленными волнами плыл аромат тысяч цветов. Гроб украшали сложенные в пирамиды венки. По его углам застыл почетный караул в классических одеяниях из пурпурного шелка, расшитого блистающими золотыми шнурами, склоненные головы покрывали золотые сеточки, в руках девушки держали позолоченные пальмовые ветви. Епископ бесшумно поднялся по низенькой лесенке и подошел к кафедре. Положил перед собой раскрытую книгу, немного помолчал, а потом поднял глаза. – …Наша возлюбленная сестра Диана… незавершенная работа, которую ей теперь так и не придется закончить… ирония судьбы – не самые подходящие слова – ведь речь идет о воле нашего Господа… Он дает; Он берет… если Он забирает оливковое дерево, которое дал нам, еще до того, как оно начало плодоносить, значит, мы должны принять Его волю… Сосуд Его вдохновения… Преданность целям… Стойкость… Изменение в самом ходе человеческой истории… Тело Твоего слуги… Диана… Глаза сотен женщин – мужчин здесь почти не было – обратились к гробу, который начал медленно опускаться. Тщательно уложенные цветы посыпались на ковер. Полились тихие, торжественные звуки органа, и воздух вновь наполнился печальным пением. А через несколько мгновений гроб окончательно скрылся из глаз. Негромкие всхлипывания, маленькие белые платочки… Когда Стефани с Ричардом выходили из церкви, толпа оттеснила их в сторону, но, обернувшись, она заметила отца в нескольких ярдах позади. Среди окружавших его женщин он казался выше, чем был на самом деле. Красивое лицо не выдавало никаких чувств – он выглядел усталым, словно происходящее не имело к нему ни малейшего отношения. Снаружи, у церкви, собралась огромная толпа – те, кому не хватило места внутри. Почти все лица были мокрыми от слез. По обе стороны от двери землю устилали цветы, так что люди, выходящие из церкви, шли словно по пестрому благоухающему ковру. Кто‑то в толпе держал длинный шест с большим crux ansata*, целиком сделанным из белых лилий, которые придерживала широкая черная шелковая лента. Стефани и Ричард выбрались из потока устремившихся от церкви людей и остановились. И хотя в глазах девушки стояли слезы, она грустно улыбнулась. – Бедная, милая Диана, – сказала Стефани. – Ты только представь себе, как бы все это ее позабавило. Потом она достала платочек, приложила его к глазам и уже совсем другим, деловым тоном заявила: – Пошли. Нужно найти папу и увести его отсюда. Похороны, надо сказать, получились просто замечательные. «Ньюс‑Рекорд» писала: "…Женщины из всех слоев общества, из каждого уголка Британии собрались сегодня, чтобы отдать последний долг мисс Диане Брекли. Вскоре после рассвета к тем, кто всю ночь провел перед воротами кладбища, присоединились многие тысячи скорбящих. Когда наконец долгое бдение закончилось и появилась медленно движущаяся, утопающая в цветах процессия, люди бросились вперед, но их остановили плотные кордоны полиции, и тогда под колеса траурного кортежа полетели цветы. Он медленно продвигался вперед, по щекам скор* Буквально – крест, снабженный ручками. Символ вечности у древних египтян (лат.). бящих женщин текли слезы, над рядами собравшихся пронеслись стенания. С похорон Эмили Дэвисон, Лондон не видывал подобных почестей, которые женщины оказывали бы женщине" А потом, поскольку «Ньюс‑Рекорд» всегда беспокоилась о том, чтобы ее читатели понимали написанное для них, были сделаны сноски: 1 Стенания – плач или горестные стоны. |
