Вода продолжала быстро убывать. Фалко даже успел удивиться, прежде чем сообразил: не он один торопится освободить шлюз. Когда уровень воды достиг порога, отщелкнулся блокиратор внутренней двери. В коридоре ожидала женщина лет сорока с плетеной корзиной на плече. Фалко вежливо поздоровался и спросил, как быстрее пройти к больнице, получив в ответ длинную и путаную инструкцию, местами совсем не к месту перемежаемую жалобами на здоровье, погоду и невоспитанную молодежь.

С трудом спровадив разговорчивую женщину в шлюз, Фалко быстро захлопнул за ней дверь, облегченно вздохнул и поспешил дальше. Следуя полученным указаниям, он спустился на один уровень вниз. Нижний тоннель был затоплен чуть ли не по колено. В отличие от верхнего, здесь не висело ни одного фонаря, но влажные стены облюбовали люциферины, и света было даже побольше. Вдали виднелась обещанная женщиной розовая коралловая лестница. По ней Фалко поднялся в большой, ярко освещенный зал с неработающим фонтаном и таким множеством тоннелей, что стены зала фактически состояли только из перегородок между ними. Герметичные двойные двери храма были как раз напротив. Тоннель справа от них был выложен красным гранитом и вел в храм Фервора. Тоннель слева, чьи стены были облицованы белым мрамором, являлся переходом в святилище Алгоры. Никогда заранее не угадаешь, кто будет более благосклонен к очередному пациенту.

В дверях Фалко вежливо пропустил вперед седобородого жреца в белой рясе и прошел следом за ним. Здание храма было выстроено на морском дне в виде большущей каменной буквы «П». В правом крыле располагался собственно храм, в левом – больница. Соединявший их переход был выложен мрамором и ярко освещен. Прямо напротив дверей стояла статуя самой Снежной Клементины. Невысокая красивая женщина с доброй, чуть грустной улыбкой подняла правую руку в благословляющем жесте. По всему периметру перехода стояли мраморные статуи ее верных псов. Вот так, навскидку, их было больше полусотни.

Вслед за жрецом Фалко свернул налево, прошел через еще одни двойные двери, охраняемые парой особенно крупных псов, и оказался в квадратном приемном зале. Пол был выложен белым мрамором. На стенах висели картины, иллюстрировавшие важные эпизоды из жизни великой целительницы. Каждая была заключена в массивную серебряную раму.

Вот осиротевшую Клементину изгоняют прочь родичи-огнепоклонники. Больше похоже на неудавшееся убийство. Клементина бежит по льдинам, за ней гонится пара здоровенных северных псов. Остальные преследователи милостью Алгоры сильно отстают. Вот Клементина исцеляет больных, путешествуя от стоянки к стоянке на простенькой кожаной лодке, сопровождаемая все той же парой псов. Фалко немало повидал таких лодченок на севере. Ни каюты, ни балластных отсеков, ни даже простенькой мачты. Каркас из китовых ребер, обтянутый китовой же кожей, да костяное весло с короткой рукояткой – вот и все, что есть у отважного северного морехода.

На следующей картине целительница мчится сквозь вьюгу по льдам на санях, переделанных из той же лодки и запряженных той же парой псов. Она добирается до самых отдаленных поселений. Исцеляет всех, кто дожил до встречи с ней. Ей подносят богатые дары, но она отказывается. Клементина берет только запас еды для следующего путешествия, и снова в дорогу. Судя по богатству отделки зала, ее последователи куда как менее привередливы. А вот и финал. Сама Алгора поднялась из морских волн, пробив весенний непрочный лед, и призвала великую целительницу к себе.

Седобородый жрец прошел к трем девушкам в белых мантиях, неподвижно сидевших на коленях под картиной, где Клементина варила в закопченном котле нечто, похожее на перебродивший планктон. У каждой на груди была вышита зеленая водоросль – эмблема ученицы целителя.

– Снежной чистоты вам, дети мои, – благословил девушек жрец.