— Ты вправе выбирать, как тебе жить. Делай все, что пожелаешь. — Д'Арман поднялся, положив тем самым конец разговору. — Приношу извинения гостям, но, думаю, для моего пищеварения будет лучше, если я пройдусь перед отъездом.

И ушел, оставив за собой лишь ошеломленное молчание. Пола догадалась, что таким образом муж дает Симоне какое-то время на раздумье. Но какой жестокий выбор человек ей навязывает!

— Я думаю, мне стоит с ним поговорить, — вскричала вдруг Пола, вскакивая и уклоняясь от сдерживающей руки Клинтона.

Молодая женщина поспешила вдогонку за д'Арманом, следуя за ним через двор и вниз по соседней улице.

— Пола? — Жак удивленно обернулся и подождал, пока она с ним поравнялась.

— Я… мне тоже захотелось размяться, — сказала та, подойдя к нему ближе. — Вы не против?

— Конечно нет. С удовольствием. — Он произнес эти слова официально-вежливым тоном, однако мысли его явно были заняты другим.

Они пошли вместе, но Пола не могла сосредоточиться ни на причудливого вида домиках, ни на звездной чаше небосклона. Она усердно старалась придумать, с чего начать разговор.

В конце концов решила перейти прямо к делу.

— Жак, я знаю, это не мое дело, но, думаю, вам поможет найти выход из положения мое мнение, в искренности которого можете не сомневаться. Симона вас очень любит.

— Вы молоды и только что вышли замуж, — мягко ответил тот, когда они свернули в переулок. — И на все глядите глазами влюбленной девушки. Отношения между Симоной и мной давно уже не такие.

— Разве вы не были влюблены? — спросила она.

Серые глаза Жака стали задумчивыми.

— Да, конечно, был, но с годами все так меняется. Нужно думать о детях, о родственниках, о том, как выглядишь в глазах общества. Любовь не может оставаться неизменной.

— Наверно, вы правы, — согласилась Пола. — Но то, к чему приходишь после жизненных испытаний, может быть, даже лучше, чем прошлые представления. Менее… неожиданно, но более глубоко…

— В оптимальном варианте это действительно так, — сказал Жак. — Но если уж такого не произошло, то, видимо, надо смириться с неизбежным. А не убегать от него.

Не до конца поняв глубокомысленное заявление собеседника, Пола побоялась что-то ответить. А тот продолжал размышлять вслух. Может быть, у этого уже не слишком молодого человека состоялся первый опыт разговора о чувствах с кем-то, кроме жены. То, что он сейчас откровенничает с посторонним для него человеком, вероятно, вызвано отчаянием.

— Сначала я тоже думала, что Симона пытается убежать, — осторожно произнесла она. — Но потом пришла к выводу, что ошиблась.

— Почему? — В лунном свете трудно было понять, что выражает лицо мужчины, да какая разница! По крайней мере, он ее слушает.

— На приеме, где я ее увидела, мадам д'Арман все время смотрела вокруг, как будто хотела кого-то увидеть. Я вспомнила, что на вашем приеме Симона тоже так делала, и точно почувствовала: взглядом она искала вас.

— Привычка, — возразил Жак. — Если бы она меня любила, то даже мысли не допустила, что может меня покинуть.

— Жак, с Симоной сейчас происходит то, что случается со многими женщинами, — сказала Пола. — Растить детей — это такая же работа для женщины, как для вас, мужчин, — ваша работа.

— Да, конечно. — Он инстинктивно замедлил шаг, чтобы та за ним поспевала.