Он ушел в спальню, а Пола подумала, что такое отрешенное, меланхолическое настроение еще труднее перенести, чем его слепую ярость.

У нее было такое чувство, будто по ее вине что-то умерло в душе любимого человека. Может, действительно, за этой сделкой кроется что-то более важное, нежели элементарная нажива? Если бы только Клинтон все рассказал ей!

Но теперь уж делать нечего — судьбе было угодно, чтобы именно она разрушила все его планы. И нет сил заставить себя разлюбить этого главного мужчину ее жизни. Даже теперь, когда стало совершенно ясно: необходимость в ней отпала, Пола Уорд ему больше не нужна.

В тягостном унынии Пола пошла в спальню, чтобы переодеться. Том сидел у застекленных дверей, неподвижно глядя в ночь.

— Я могу для тебя что-нибудь сделать? — спросила она.

Тот покачал головой.

— Нет, спасибо. Пойду прогуляюсь. — Растворил двери и вышел в темноту.

Хуже нет остаться одной, когда любимый человек переживает твое предательство, а ты не можешь ни оправдаться, ни утешить его, ни признаться в своей любви…

Дрожа, она залезла в постель и долго лежала, опустошенная, с мучительным чувством вины. С самого начала Салли была права: она просто сошла с ума, когда связалась с Томасом Клинтоном. Теперь вернуться к обычной жизни и орудовать пылесосом казалось почти облегчением.

Впрочем, может быть, она допускает некую меру лукавства? Не очень-то и охота мотаться по богатым домам и бороться с чужой грязью.

Она задремала, но внезапно проснулась, услышав мужские голоса в гостиной.

Пола вскочила с постели и, накинув халат, поспешила туда.

Там стояли Клинтон и д'Арман.

— Добрый вечер, — сказала она.

Француз наградил ее неодобрительным взглядом и опять повернулся к собеседнику.

— Повторяю, чтобы стало понятно и вам, и вашей… подруге, я надеюсь, что завтра утром вы как можно раньше покинете этот дом.

— Мы уедем, как только я раздобуду билеты на самолет, — холодно произнес Клинтон.

Жак, оказывается, еще не закончил.

— Не думал, что такое может произойти в моем доме. Я как следует проберу Йенсенов. Они должны были тщательнее вас проверить.

Мужчины продолжали стоять, стояла и Пола, хотя чувствовала себя ужасно неловко.

— Я не собираюсь оправдывать наше поведение, — заявил Том. — Хочу только сказать, что не имел намерения ставить вас в затруднительное положение.

Жак издал короткий сухой смешок.

— Затруднительное положение? О, конечно, нет. То, что вы вынудили меня представить вас моим уважаемым друзьям как приличную супружескую пару, нисколько не осложнит мне жизнь.

Оставив эти слова без комментариев, Том откинулся на кушетку.

— Хочу вам кое-что рассказать, Жак. Вы имеете право знать, как все это получилось.

— Увольте, меня это больше не касается.

— Сядьте. — Том указал рукой на стул. — Нет смысла все время стоять.

Вздохнув, Пола села рядом с Томом. Через мгновение и Жак с демонстративной неохотой опустился на стул.

— Пола работает на меня, — объяснил Том. — Она моя уборщица.

— Простите?

— Ну, считайте — моя горничная. — Том отпил еще один глоток шерри, давая время французу оправиться от шока. — Когда я неожиданно вернулся домой с Йенсенами, она переодевалась у меня в ванной комнате. Я знал, что они никогда не поверят правдивому объяснению ситуации.

— Нормальный человек, естественно, не поверил бы подобной галиматье, — сказал Жак.