Но будущего шпиона больше обрадовало не столько само назначение, сколько доступ к сведениям, составлявшим государственную и военную тайну. Близость к секретам давала ему возможность получить побочный заработок от их продажи, то есть от шпионажа. И он решил: пан или пропал.

В ноябре 2005 года Юреня, не дожидаясь отпуска, воспользовался отгулами и ринулся в Беларусь на поиски Рус-скина. Встретились они в Кобрине. Юреня рассказал о своем назначении в часть ПВО, которое открывало доступ к тому, за чем охотилась не одна иностранная разведка, и подтвердил готовность к продаже секретной информации.

То, что Юреня сообщил о части, рассеяло у Русскина последние опасения. На этот раз он не стал скрывать, на кого работает, и от имени польской военной разведки предложил Юреню сотрудничество с ней. В сложившейся ситуации Русский мало чем рисковал. Юреня, выдав служебную информацию, отрезал себе все пути назад.

В тот момент Юреня вряд ли испытывал чувство вины перед сестрой и ее мужем, способствовавшим его возвращению в армию. Меняя отечество — Россию на Белорусь, места службы — Красноярск на Лиду, профессию — военного на бизнесмена, Юреня не заметил, какразменял в себе гражданина. Поэтому предложение Русскина сотрудничать с польской военной разведкой он принял без колебаний и в качестве первого шпионского гонорара потребовал 50 тысяч долларов. Резидент польской военной разведки не стал спускать его с райских небес на грешную землю. Определить настоящую цену будущему агенту — это дело «хозяина». У Русскина имелся свой расчет. Он получал деньги от польской разведки не только за поставку информации, но и за каждую человеческую душу, попавшую в шпионскую сеть.

Закончилась их встреча коротким ликбезом. Русский проинструктировал Юреню по мерам конспирации при сборе и хранении секретной информации и обговорил способы связи. В качестве первого задания ориентировал его на то, что «…поляков интересуют не только секретная информация, а и общая. О расположении воинских частей, их предназначении, схемы связи, радиоданные и т. д„что данная информация также стоит денег и интересна Польше».

В заключение разговора они договорились о том, что при накоплении достаточного количества материалов Юреня условной фразой сообщит Русскину о готовности к их передаче.

На том они и расстались. Резидент отправился на явку с Мартином, чтобы доложить о проделанной работе, а Юреня возвратился в Наро-Фоминск. Теперь его мысли больше занимала не служба, а то, как добыть секреты. Он часами пропадал в учебных классах и, осваивая смежную специальность, штудировал инструкции и методические рекомендации.

Это настойчивое стремление Юрени повысить свой профессиональный уровень командование части оценило положительно. Майора на старлейской должности не каждый день встретишь. И потому начальство закрывало глаза на случаи употребления им спиртных напитков на службе. В перспективе планировалось даже повышение Юрени — назначение на должность психолога бригады.

Предстоящая служба в штабе еще больше подогрела его денежные аппетиты; он с удвоенным рвением стал собирать секретную информацию. И когда набрал ее достаточное количество, вызвал Русскина на встречу. На этот раз он и польская военная разведка среагировали оперативно. Перед тем как отправить Русскина в Наро-Фоминск, ему назначили явку с кадровым сотрудником, курировавшим работу резидентуры. Она состоялась в городе Пружаны Республики Беларусь. На нее прибыл Мартин.

К тому времени в польской спецслужбе проанализировали всю имевшуюся на Юреню информацию и пришли к выводу, что в его лице могут иметь важный агентурный источник информации. В связи с этим Мартин поставил Русскину задачу: организовать с ним негласную работу на регулярной основе. Первым шагом должна была стать вербовка. Здесь Мартин и Русский не стали изобретать ничего нового и остановились на классической форме — отборе от Юрени подписки, подтверждающей его согласие сотрудничать с польской военной разведкой.