К середине 50-х годов накал противостояния в «холодной войне» достиг такого уровня, что кураторы, особенно из числа американцев, вынуждали своих резидентов и агентов работать на грани фола в ущерб конспирации и их безопасности. Интенсивные контакты с курьерами, прибывавшими за собранной шпионской информацией, собственные поездки резидентов для встреч с кураторами в Западный Берлин, а также необыкновенно раздутые штаты резидентур (в некоторых число агентов-информаторов достигало полутора десятков) облегчали в определенной степени особистам и сотрудникам МГБ ГДР их оперативное выявление и разработку.

Так, в поле зрения особых отделов 2-й и 4-й гвардейских механизированных армий, дислоцировавшихся на территории Ростокского округа, попало несколько граждан ГДР. Они выделялись тем, что активно стремились к установлению контактов с советскими военнослужащими и проявляли повышенный интерес к жизнедеятельности войск. В ходе дальнейшей оперативной проверки были получены дополнительные материалы, указывающие на проведение ими шпионской деятельности.

В частности, в общении с военнослужащими одни пытались получить тактико-технические характеристики находящейся на вооружении техники, а другие фиксировали ее перемещения по территории округа. Установленное за ними наружное наблюдение вскоре вывело контрразведчиков на неприметного служащего одной из контор. Он оказался резидентом британской разведки и имел на связи 17 агентов. Поток поступающей от них информации был настолько велик, что для ее передачи в разведцентр резидентурой использовались три радиостанции.

Другая мощная разведывательная сеть британской спецслужбы была выявлена сотрудниками Галльского окружного управления МГБ ГДР. Руководил ею П. Миркос. В ее состав входили 20 человек. Для передачи в разведцентр собранных шпионских материалов использовались радиостанция и агенты-курьеры. Основными объектами разведывательных устремлений этой резидентуры являлись советские воинские части. Дальнейшую ее оперативную разработку сотрудники Министерства государственной безопасности вели во взаимодействии с Управлением особых отделов при СМ СССР по ГСВГ.

Не менее плотную сеть, сплетенную американской разведкой, контрразведчики раскрыли на территории Лейпцигского округа. Ее участники также занимались сбором данных о местах дислокации, численности и вооружении советских воинских частей и подразделений армии ГДР. В состав резидентуры входило девять человек. Руководили ею братья Глинке. Питер, занимавший неприметную должность на одном из народных предприятий, являлся резидентом. Клаус, дежурный офицер комендатуры Лейпцигского вокзала, наряду со сбором сведений о железнодорожных воинских перевозках также занимался их доставкой в Западный Берлин сотрудникам спецслужбы.

К весне 1955 года масштабы и активность разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб на территории ГДР вынудила руководителей советских органов безопасности и МГБ ГДР перейти к наступательным действиям. По оперативному замыслу руководства операции, контрразведывательная «Весна» должна была на длительный срок парализовать подрывную работу западных разведок на территории ГДР. Помимо этой чисто профессиональной задачи необходимо было, как отмечал генерал Юрий Николаев:

«Разоблачить перед мировой общественностью их (западных спецслужб. — Авт.) подлинную роль в обострении политической и военной напряженности. Речь, таким образом, речь шла о масштабных ответных мерах стратегической значимости».

К тому времени на руках особистов и сотрудников МГБ ГДР имелись неопровержимые доказательства разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб. Операция перешла в заключительную фазу. Сотни оперативноследственных групп одновременно провели задержания и аресты выявленных резидентов и агентов на всей территории ГДР. В течение нескольких суток американская, британская и западногерманская спецслужбы лишились своих разведывательных позиций.