При подборе кандидатов на вербовку в качестве агентов этой категории американская, британская и западногерманская разведки ориентировались на радиолюбителей и использовали старые, доставшиеся им от спецслужб фашистской Германии, учеты лиц, имевших отношение к радиоделу. В дальнейшем с помощью агентов-наводчиков или через родственные связи осуществлялось изучение выделенного контингента лиц, и выяснялась основа будущей вербовки. В подавляющем большинстве случаев это была материальная заинтересованность.

Вербовки агентов-радистов проводились, как правило, на территории Западного Берлина кадровым сотрудником спецслужбы. Там же на конспиративных квартира в течение нескольких дней специалисты обучали их навыкам шифровки и дешифровки информации, особенностям работы на радиопередатчике. Снабжение агентуры радиостанциями и комплектующими деталями осуществлялось либо через агентов-курьеров, либо через тайники. В ряде случаев они сами привозили их по частям из Западного Берлина.

«Такова была схема безличной обоюдной связи агентов с разведывательным органом, которая должна была быть приведена в действие с началом войны», — вспоминал Юрий Алексеевич Николаев.

Обнаружить и вытащить на свет эту так называемую спящую шпионскую сеть было далеко не простым делом. Здесь контрразведчикам приходилось работать по нескольким направлениям. В частности, путем сопоставительного анализа лиц, выезжавших в Западный Берлин и имевших навыки в радиоделе, они выделяли тот контингент, на который могли ориентироваться иностранные спецслужбы при подборе своей агентуры. В процессе последующей оперативной проработки основное внимание сосредоточивалось на выявлении в действиях объектов признаков, которые бы указывали на наличие шпионской связи: настороженность в поведении, материальные траты, выходившие за рамки семейного бюджета, фотографирование или зарисовки местности, пригодной для закладки тайника и т. п.

Работа по поиску так называемых спящих кротов занимала у контрразведчиков иногда несколько лет. Она требовала терпения и внимания к мелочам, но их настойчивость в конце концов вознаграждалось.

Так, переводчик строительной конторы Ной-Руппинского гарнизона Зигфрид Винберг, выходец из Прибалтики, внешне производил впечатление добропорядочного и лояльного новой власти гражданина. В общении с советскими офицерами был доброжелателен, открытого интереса к их работе не проявлял, в друзья тоже не набивался. И все же у руководства Особого отдела 12-й гвардейской танковой дивизии имелись основания подозревать его в шпионской деятельности. По показаниям другого, ранее арестованного агента в этом гарнизоне на американскую разведку работал еще некий Венке, возможно Вулко, выходец из Прибалтики.

Слабая наводка и поверхностное описание внешности американского агента — это было все, чем располагал начальник отдела подполковник В. Манин. В течение двух лет он с подчиненными вел оперативную проверку Винберга, но доказательств его шпионской деятельности так и не получил. Единственным подозрительным моментом в поведении Винберга оставались регулярные поездки в Западный Берлин. Обратно он возвращался со скромным набором вещей и продуктов.

Подходил к концу срок проверки. Дело на Винберга уже собирались сдать пылиться в архив. И здесь В. Манин и Ю. Николаев, в то время находившийся в отделе с инспекторской проверкой, решили послать за «мертвым» объектом разведчиков наружного наблюдения. В их предложении руководству Управления особых отделов содержалась значительная доля риска. В Западном Берлине наружка сама могли попасть под «колпак» американской спецслужбы, но генерал Цинев решил рискнуть.

Во время очередной поездки Винберга в Западный Берлин вслед за ним отправилась бригада наружного наблюдения. И тут все стало на свои места. Тихий, как мышь, переводчик строительной конторы оказался матерым американским агентом. Предположение В. Манина и Ю.