Обоз с солью потянулся к купеческим амбарам. Я же отправил всех ратников домой, а сам направился к воеводе. Надо успокоить его и доложить о выполнении задания.

Плещеев был на месте и, увидев меня, обрадовался.

— Обоз с солью доставили?

— Уже разгружаться у амбара должен, боярин.

— Ну, здравствуй, Георгий! Дай я тебя обниму. Молодец!

Мне почему-то показалось, что воевода хоть и рад меня встретить, но не чаял увидеть живым.

— Садись, боярин, расскажи, как поход прошел.

— И рассказывать особо нечего — съездили в Соль Вычегодскую, купец Первуша соль закупил. Если бы не одно обстоятельство.

— Разбойники? — в нетерпении аж подпрыгнул в кресле воевода.

— Нет, туман.

— Туман? Эка невидаль.

— Вот и я о том же.

— Слава богу — соль в городе есть. Теперь бунта можно не опасаться.

— Истинно так.

— За службу от всего города благодарность тебе, Георгий. Иди, отдыхай. Пока не случится чего — не потревожу более.

Я откланялся и вышел.

Дома уже царило оживление, какое бывало всегда, когда дружина возвращалась из похода. Из трубы в бане валил дым — уже грели воду. В доме на кухне суета — кухарка металась между столом и печкой.

Скинув тулуп, я обнял Лену и Васятку. Вырос парень, заметил я. Надо его уже в походы брать.

Мы прошли в горницу. Лена тут же обратила внимание на мои порты.

— Неуж материал плохой купили?

— Нет, тут другие обстоятельства.

И я рассказал им о страшном тумане. Оба слушали, разинув рты от удивления.

— Башковитый ты у меня, — молвила жена, когда я закончил свой рассказ.

— Батюшка, возьми меня с собой в следующий поход, — попросился Васятка.

Пообещав взять, я переоделся в своей комнате. А вскоре и обед подоспел — даже, судя по времени, почти ужин.

За стол сели и домочадцы и ратники. Поев и немного выпив, мужчины отправились в баню.

Затем пир продолжился — почти до полуночи. А с утра — на коня и в вотчину. Хоть и неплох управляющий, а пригляд нужен.

В Смоляниново я застал обоих — Андрея и его сына Павла. Обсудил с ними хозяйственные нужды, отдал распоряжения. Глядь — а по дороге Тучков собственной персоной скачет и за ним — двое его дружинников.

Мы обнялись, расцеловались.

— Здорово, Никита.

— И тебе не хворать, Георгий.

— Давно не виделись.

— Мы с тобой видимся, когда воюем.

— Ох, не надо бы, лучше — вот так, по-соседски.

Я извинился перед Никитой, отошел в сторону и спросил Андрея с Павлом:

— Стол по-быстрому соберете? С боярином посидеть надо.

— Так уж готово почти. Как сын мой тебя увидел, так и распорядился. Только второй кубок поставить — и пожалуйте за стол, бояре.

— Молодец — ловок, шельма.

Я вернулся к Никите.

— Стол готов — не погнушаешься с соседом кувшин доброго вина распить?

— Когда я был против?

Засиделись мы с Никитой — поели, выпили, поделились новостями. Я рассказал о соляном походе и тумане. Никита поудивлялся, но заявил, что никогда в жизни о таком диве не слыхивал.

Мы попрощались, дав друг другу обещание встречаться чаще — все-таки добрые соседи.

Домой я ехал не спеша, переваривая услышанные новости. Вот интересно — Тучков от города живет дальше, а новости узнает первым. Сорока ему на хвосте приносит, что ли?

Еще подъезжая к дому, я увидел у ворот двоих дружинников. Неужто опять ко мне?

— Здрав буди, боярин, — скинули шапки ратники. — Сам воевода к тебе пожаловал.