Хозяин кабинета хохотнул.

– Вы отличный волшебник, руководитель, да и человек порядочный. Но к управлению людьми вас и близко подпускать нельзя! Ведь всё довольно просто – мы спровоцировали баронета на активные действия, причём за пределами Империи. Как вы думаете, придётся ли скучать зимой святошам на временно отнятых у нас землях?

Лорд сделал недовольное лицо, и удручённо пожал плечами, – Политика...

– Именно! – Император назидательно наставил на собеседника палец со знаменитым рубиновым перстнем – одним из символов высшей власти.

– Именно, лорд Бер! Да, это ужасно, что святые отцы сожгли баронский замок и город. Да, нет им прощения, что заживо сгорели тысячи людей. Но как Император, я просто обязан извлечь выгоду и из этого. Так что зима пройдёт весьма бурно для захватчиков, или я совсем не разбираюсь в людях. Если наш молодой человек начнёт охотиться на них, как на диких зверей, то при чём здесь я? А за это время Бертран и Арнен составят план действий, да и подготовятся как следует...

– Всё‑то у вас учтено, ваше величество, – лицо старого мага чуть скривилось, – Тонко вы провернули ситуацию в свою пользу, ничего не скажешь.

Пепел, пепел...

Лёгкие, почти невесомые хлопья, горько скрипящие на зубах...

Пепел, помнящий и то, чем он был до того , и всесильный жар огня, и чад медленно догорающих головёшек...

Прах, из которого потом что‑то произрастёт, и в который всё рано или поздно возвращается...

Почти посередине огромного, чуть шевелящегося под лёгким морозным ветерком поля пепла, одинокая фигура в чёрном творила страшное, немыслимое злодейство. В углы огромной пентаграммы, багровым сиянием выделяющейся прямо на бело‑серой колышащейся массе, одна за одной ставились человеческие головы.

Их прежние обладатели, коих привёл сюда молчаливо‑угрюмый некромант, только обречённо подрагивали, скованные могучим заклинанием, подчинившим себе их разум и волю.

В тусклом утреннем свете на их одеждах хорошо были различимы знаки Единого Творца. Двое были священнослужителями, а остальные трое – воинами‑дворянами. Маг в чёрном, достав из под одежд небольшой серповидный ножичек, взглядом подвёл к себе первого. Тускло блеснуло отполированное тёмное лезвие, покрытое зловеще светящимися рунами, и алые брызги из надвое разваленного горла брызнули на пепел. Тело нелепо дёрнуло руками, затем пошатнулось и упало внутрь начертанной фигуры. А голова осталась в руке некроманта, который пальцами вцепился в волосы.

Дав чуть стечь струйке крови, маг установил голову в вершине звезды, деловито перешёл к следующей, посмотрел на другого обречённого. Деревянно шагая, тот подошёл, и всё повторилось опять...

...Высокий, полыхающий неистовым жаром кольцевой вал огня, который направляла гнусаво тянущая молитвы дюжина священников, сомкнулся вокруг закопчённых стен угрюмо стоящего замка. Задрожав от натуги, пламя стиснуло свои объятия. Блистая немыслимо ярким светом, огонь ринулся внутрь... И почти сразу же бессильно опал, рассыпавшись безвредными, быстро угасающими языками.

– Вторая! – еле слышно, но вполне понятно по артикуляции, прокричала Кито, стоящая на крыше угловой башни и в меру своих сил защищающая замок от Святой Магии. Она тут же упала, дёргаясь от боли и кашляя кровью, и её подхватили чьи‑то заботливые руки.

Из‑за зубца наружу тут же выглянула баронесса Амалия, натягивая лебёдкой тетиву большого крепостного арбалета. Все звуки были словно из‑под воды, ибо видение, которое показывал всё помнящий пепел, подчиняясь немыслимой мощи заклятию, было почти беззвучным.

Вот Изабелла, рукой придерживая на плече рычаг наводки, прищурилась одним глазом, прицеливаясь.