Принц и Valle переглянулись, затем одновременно кивнули друг другу. Видимо, они подумали об одном и том же, потому что Valle ответил.

– Мам, распорядись, чтоб тащили холодную, побыстрее и побольше. А уж нагреть‑то её нам теперь запросто. Да, а где отец?

Баронесса отдала какие‑то указания, которые привели к небывалой доселе активности среди явившихся на зов полусонных слуг, затем вернулась в разговор.

– В Ольховатке сегодня должны были водяную мельницу пускать. Так что барон, – она чуть подчеркнула последнее слово, бросив на сына взгляд. – Барон там, руководит и присутствует.

– Ваша светлость. – здоровяк‑гном подошёл совсем неслышно, несмотря на размеры и обилие всякого железа на себе. – Я взял на себя смелость послать гонца с известием к его светлости в Ольховатку.

– Я и не сомневалась, Трент, в твоей смекалке. – ответила баронесса, вежливо улыбнувшись. – Прекрасно!

– Значит, утром барон будет в замке. – кивнул Valle, ухмыляясь. И вдвоём с принцем они пошли осваивать новую волшебную профессию.

После несколько запоздавшего ужина в замке наступило затишье. Уставших с дороги и чуть осоловевших от сытости гостей отвели спать; слуги и горничные, закончив со своими обязанностями, убрались в свои каморки.

– Valle, – негромко обратилась к сыну баронесса, – Я распорядилась отвести разные покои для принца и его невесты…

И посмотрела этак утверждающе, но чуть вопросительно, как умела только она.

Тот хмыкнул.

– Да хоть в разных концах замка. Даже если бы Ян не был волшебником, это им всё равно ничуть не помешает.

Затем, заметив чуть нахмурившиеся брови матери, добавил.

– Внешние приличия соблюдены, а остальное нас не касается. Разве я не прав, мам?

Та, нехотя кивнув, вынуждена была согласиться.

Нгава ещё раз провела грубым льняным полотенцем по и без того сияющему медному донышку кастрюльки для соуса. Улыбнувшись своему отражению в ней, аккуратно повесила её на крючок и огляделась. В кухне, где с некоторых пор она была негласной хозяйкой, царила чистота и порядок. Удовлетворённо кивнув, повариха скинула свой передник и взялась тушить факелы.

Из двери, ведущей в коридор к баронским покоям, вошёл Valle.

– Не спишь ещё, чернышка?

Осклабившись белоснежной улыбкой, Нгава повернулась к нему.

– Да вот уже собираюсь. А что, баронет решил ещё чего перекусить?

Баронет загадочно молчал, осматривая ряды стоящей и висящей кухонной утвари. Связки лука и перца у дальней стены, потушенные печи под дымоходами.

– Слушай… в замке сейчас найдётся смазливенькая служанка без предрассудков?

Нгава только всплеснула руками.

– Э‑э, малыш! На тебя тоже весна действует? Раз на сладкое потянуло…

Пару мигов Valle смотрел на повариху, чуть приподняв по давней привычке одну бровь и чуть нахмурив другую, затем тоже усмехнулся.

– Нет. Заметила, как дон Карлос стушевался, увидев тебя? А парню ведь скоро шестнадцать.

Тут уж чёрная повариха удивилась несказанно.

– И до сих пор нецелованный? Непорядок…

Кивнув, Valle продолжил, выразительно звякнув подвешенным к поясу кошелем. – Так найдётся? Золотишка, может, подбросить кому?

Нгава замахала руками. А затем, оглянувшись и чуть понизив голос, доверительно сообщила :

– Да тут уж чуть ли не очередь. Уже две приходили, шептали. Мол, Нгава, господа к тебе благоволят. Может, подсобишь – как бы в постельку к молодому дону запрыгнуть?

С этими словами она сделала смущённое личико, потупила глазки и нежно пролепетала.