Когда огонь исчез, на поверхности воды не осталось ничего. То есть – вообще ничего под клубами подымающегося и тающего пара.

– Ужас, – зябко поёжилась баронесса Амалия, – Силища‑то какая!

Маг в алом плаще зашатался. Его усадили на спешно снятый тюк, дали вина и воды. Утерев побледневшее от усталости лицо, он попил немного, задышал ровнее и расслабленнее.

Принц в это время с интересом разглядывал его, словно диковинный экспонат в кунсткамере Университета.

– Да, хорош. Сэр Трезеге, дополнительная премия за спасение купца – за мной. Выплачу в ближайшем городе, где есть банк.

– Как же так, ваше высочество? – барон, по‑хозяйски оглядывая побережье, море и удирающего из всех парусов купца, удивился, – Вроде бы платить купеческая Гильдия должна.

– Это была моя просьба, – принц Ян покачал головой и подчеркнул, – Просьба, а не приказ.

Их препирания бесцеремонно остановила донья Эстрелла, так очаровательно кокетничая, что даже на бледных губах Мастера Огня появилась слабая улыбка.

– Так мы искупаемся малость?

Она чуть склонила набок свою темнокудрую, прелестную головку. Вроде невзначай облизнула губки и посмотрела таким взглядом...

Принц, улыбнувшись, чуть поклонился и бросил в сторону мужчин приказ.

– Всем отвернуться. Кто осмелится нарушить – голову потеряет прямо здесь. Или нет, есть идея ещё получше... – поправился он, – Отдам некроманту, на опыты. Дамы, вперёд! Но не дольше квадранса, нам ещё далеко ехать.

Глава 9

Горячий и пыльный южный ветерок, набрав жара над раскалёнными бескрайними просторами Стигии, едва успел взволновать серыми валами пространство внутреннего моря, как вновь свои объятия ему распахнула суша. Пролетая над чуть холмистыми равнинами, он не знал преград. Равно безразлично взъерошивал редкие перелески, волновал степные травы и шевелил занавески в притомившемся под жарким в этих краях солнцем городе. Вот и Аламеда – сонная и истомленная зноем, терпкая и прекрасная столица некогда грозной страны. Гордые, горячие и неистовые, здешние люди снискали славу грозных бойцов, искусных мастеров и неукротимых женщин.

Ветерок игриво и мимолётно качнул алый флаг со львом над кордегардией, у ворот которой двое усатых смуглых альгвазилов лениво смотрели на сверкающую, струящуюся под полуденным солнцем площадь.

И лишь миновав миртовую рощу, посланец Бога ветров наткнулся на преграду. Древний, изъязвленный, но так и не сокрушённый гранит скалы здесь вздымался ввысь едва не на полсотни шагов, поддерживая своей могучей и надёжной ладонью приютившийся наверху замок. О, как заревел и засвистал тысячей демонов прежде ласковый ветерок, разом обернувшись раскалённым дыханием стихии! Словно все фурии невидимых и бессмертных сил разом сорвались с могучих, удерживающих их цепей, и с неутолимой яростью принялись, как и века тому, нестройной толпой штурмовать ворота и окна. И всё же – непокорный подобно его обитателям, замок еl Сorazon, родовое гнездо Кейросов, как и прежде, горделиво вздымал в ослепительную лазурь свои стены и изящные башенки с флюгерами в виде бегущей борзой собаки, и не обращал внимания на ветер более, нежели тот того заслуживал.

Внизу, в городе, колокол пробил два часа пополудни, и худощавый вельможа с той неуловимо горделивой и властной осанкой, которую безуспешно привить или перенять – такое даётся только от рождения, и только по праву – отошёл от окна.