Совсем рядом кто‑то застонал. Valle повернулся, и увидел молодого стражника со страшно красным, обезображенным лицом. Тот бессильно сидел, привалившись в тени створки ворот, и что‑то силился прохрипеть, невзирая на вывалившийся опухший язык. Наклонившись, стало возможным разобрать слова в его смрадном, сипящем и булькающем дыхании.

– У… уходи… мор… тут… – из последних сил выдавил до конца оставшийся на посту солдат, и голова его бессильно свесилась. Узловатые крестьянские руки судорожно дёрнулись в последний раз, и замерли.

Valle перевёл дух, и мысли его судорожно метались. Душа сначала возликовала – «Мне знакомы эти признаки, похоже – знаю я эту болезнь!», но по мере осмотра умершего стражника брови молодого мага тревожно хмурились.

Нет, не зря он корпел столько лет в Универе, не зря дотошно выспрашивал старую полуслепую ведьму Грету – единственную, кто хоть что‑то смыслил в чёрной магии. Не зря читал, изучал и сравнивал, глотая пыль в завалах запасника библиотеки. Не зря с упорством, достойным лучшего применения, взломал защиту на хранилище редких и опасных артефактов; нашёл и расшифровал несколько свитков, писаных старинным, витиеватым почерком самого грозного и ужасного некроманта прошлых веков – Яромора. Да, это багровая трясовица – страшная и неумолимая зараза, которая никогда не появляется от естественных причин! Она дремлет до поры в укромных уголках стигийских пирамид или в лабораториях некромантов; но вырвавшись на простор, косит люд быстро и неумолимо, летя по землям со скоростью лесного пожара.

«Неужели?» – обожгла сознание мысль. – «Неужели кто‑то вновь выпустил это в свет?»

Глубоко задумавшись, Valle вспомнил, что последний случай этой воистину страшной болезни, кропотливо запечатлённый летописцами, был лет двести тому назад, и где‑то в этих краях.

В ЭТИХ?

Молодой человек встрепенулся. Ещё неоформившаяся до конца мысль подстегнула его, наполнила бурлящей, покалывающей силой и погнала по кривым улочкам в целях дальнейшего изучения. Губы сами произнесли нужные слова, а руки сами достали и использовали нужные ингредиенты из тощей, тщательно оберегаемой сумки. Жаль, что таким образом можно защитить только себя; ну, возможно ещё одного‑двух человек, не больше. А глаза его в это время цепко и беспристрастно обшаривали всё вокруг.

Так, здесь уже никого… из числа живых. Только крысы. Крысы? Молнией сверкнул кинжал, прервав существование метнувшегося из‑под ног трепещущего пушистого комочка. Так… заражена, конечно; но причина не в этом…

Тени… Кажущиеся такими призрачно‑бесплотными в сумеречном, дымном воздухе, но проворно метнувшиеся из подворотни к одинокой чёрной фигуре, неспешно идущей по кривой, изломанной улочке. Тени, блеснувшие клинками, жадно метнувшимися к телу. Взмах меча, хищной рыбой высверкнувшего из‑за плеча, с хряском разрубил одну; на возврате глубоко, насквозь и с поворотом (как учил Ян) пронзивший другую, расставил всё на свои места.

– Мразь. – еле слышно пробормотал молодой маг, холодно и отстранённо вытирая лезвие об одежду корчащегося в последних муках грабителя. – Даже сейчас мразью остались, когда весь мир ваш рушится…

Задержавшись на несколько мигов, Valle озаботился заклинанием ночного зрения и, поколебавшись, накрыл себя плащом невидимости . В глазах чуть защипало – по этой причине кошачьи глаза не очень любят, хотя заклинание чрезвычайно полезное – но вскоре окружающее подёрнулось неестественным светом и стало вполне приемлемо различаться. Через ещё несколько мигов видно стало, как в пасмурный день, но совершенно не различались цвета. Ну, и заглушка звуков, чтоб шаги неслышными стали. Всё? Вперёд!

Заглянуть в настежь открытые ворота дома на углу.