- Кажется, у нас и в самом деле много общего, - пробормотал Джек, бросив на капитана извиняющийся взгляд. - Ож уж эти подростки.

- Папа, спускайся! - донесся снизу голос Ребекки. - Тебя ждуь в лаборатории. За тобой ведь меня и посылали наверх. Я помогла Айше закончить. Ты будешь в восторге. Можешь считать, это подарок от меня - за то, что вытащил из школы.

Джека охватило волнение.

- Ладно, Скотт, - обратился он к Макалистеру. - Дай мне знать, как выйдем из пролива. И пусть "Зодиак" будет наготове. Завтра в девять утра у нас встреча с людьми из Археологической службы Индии, не хотелось бы выбиться из графика.

- Договорились, Джек. - Макалистер кивнул в сторону люка. - Лучше не серди босса.

Главная лаборатория "Сиквеста II", разместившаяся между жилым блоком и машинным отделением, напоминала по размерам школный класс. Для влажной очистки и консервации археологических находок отводилось специальное помещение, уставленное резервуарами с обессоливающим раствором - в них хранилис остатки древесины и другие предметы, которые могли разрушиться под воздействием воздуха. Джек рассматривал этот комплекс как совего рода полевой госпиталь: пройдя в нем стабилизирующую обработку, найденные артефакты переправлялись на долгосрочное "лечение" в карфагенский музей ММУ на Средиземном море или непосредственно в университет, в Англию. В самой лаборатории проводилась химическая чистка осколков посуды и прочих объектов, менее чувствительных к пребыванию вне водной среды. Далее располагались комнаты, предназначенные для различных видов исследований, в том числе мультиспектральной съемки, петрографического анализа и масс-спектрометрии. Возможности комплекса позволяли решать все базовые вопросы в сжатые сроки, без отрыва от раскопок.

Джек проследовал за Ребеккой в лабораторию. В центре стояло четыре длинных стола, сдвинутых вместе; ножки были зафиксированы в специальных броздках на полу. Над ними разливали теплое свечение вольфрамовые лампы, скрепленные в один пучок. Пара археологов склонилась над штативом репродукционного аппарата. Айша двигала по черному столику-экрану какой-то предмет, подгоняя его под объектив, в то время как Хибермейер колдовал над видоискателем. В руке у него был дистанционный пульт, управлявший затвором. В целом все смотрелось так, будто археологи вздумали попрактиковаться в нетипичном виде объятий. Ребекка бросила на отца выразительный взгляд и жестом показала, будто умывает руки. Им ничего не оставалось, как молча ждать. Наконец Хибермейер щелкнул затвором, и его коллега бережно вернула предмет на место. Только тогда археолог обернулся.

- Джек! - В свете вольфрамовых ламп лицо Мориса приобрело болезненно-лихорадочный оттенок, вокруг глаз возникли красные круги. - Прости, что так долго держал тебя в неведении. Хотел окончательно во всем убедиться.

Ребекка прошла к дальнему концу стола и уселась на табурет, вновь очутившись в окружении книг и блокнотов, которые успела натаскать за прошедшие дни. В дверях показался Костас и вместе с Джеком проследовал к столу. А на том были разложены сотни керамических фрагментов - от совсем крошечных, не больше сантиметра-двух в диаметре, до крупных, размером с небольшое блюдце.

- Картинку бедем составлять? - оживился Костас.

Пульс Джека пустился вскачь.

- Ostraka!  - воскликнул он и склонился над столом.

Усадив Костаса на табурет, Айша пояснила:

- С греческого это переводится как "глиняный черепок", но в археологии так обозначают только керамические фрагменты, которые использовались для письма. Так как папирус в античные времена стоил немалых денег, к нему обращались лишь в самых важных случаях. Для повседневных целей, то есть записок, писем, черновиков, достаточно было отыскать и разбить старую амфору.

Джек обошел стол кругом, не отрывая от черепков взгляда. Мысли в его голове обгоняли друг друга.