покосившемся, рассохшемся и покрытом царапинами .. Здесь царила ее величество Пыль, и ничего, кроме нее да упомянутого покосившегося столика, в комнате больше не было.

Старик огляделся, продолжая что‑то неразборчиво бормотать. Со стороны могло показаться, что он ищет какую‑то очень нужную вещь, только что лежавшую на самом видном месте, а сейчас загадочным образом исчезнувшую. Безобразное запустение в его собственном доме, похоже, совсем не удивляло Эммель‑Зорага. Не удостоив вниманием грязь, он рассеянно положил младенца на пыльный стол (Трогвар немедленно стал чихать и хныкать), встал рядом и медленно поднял левую руку. Лицо его вытянулось и заострилось, породистый подбородок чуть выдвинулся вперед, как будто он собирался возразить кому‑то во время ожесточенного спора. Дыхание стало ровным и глубоким, в нем больше не слышалось старческого хрипения. Мерным, исполненным силы голосом старик нараспев читал какие‑то ритмичные стихи на непонятном языке. Он творил заклинание.

* * *

Тяжело дыша, Арьята наконец остановилась в убогом и кривом переулке, очень напоминавшем тот, где стоял дом Гормли. Ноги принцессы подкашивались, больше она была не в состоянии сделать ни одного шага, так что, появись тут сейчас убийцы в черном, девушка не смогла бы пошевелить и пальцем, чтобы защититься.

В сарае все произошло настолько стремительно, что она даже не успела испугаться. Черные воины не нуждались ни в каких лестницах для того, чтобы взобраться на кипы сена. Они просто прыгнули вверх, хотя никакой человек не смог бы вот так запросто скакнуть с места на добрых три сажени. В руках убийц тускло блеснули короткие и широкие ножи.

Принцесса успела подобрать стилет – он лежал подле ее левой руки, но замахнуться им она уже не смогла. Фигура в черном оказалась прямо перед ней, спасения не было, как и в той страшной комнате, где погибли ее мать, братья и сестра, возле правой руки Арьяты сверкнул быстрый голубой взблеск, словно от обнаженного меча из драгоценной стали гномов. На сей раз Арьята смогла разглядеть очертания длинного клинка с узорной гардой – он по самую рукоятку ушел в грудь черного убийцы, на свою беду выскочившего прямо навстречу острию. А затем рука девушки сделала короткое и быстрое движение, один мощный рывок вверх – и труп с разрубленной грудью взмыл в воздух, с треском пробив крышу сарая. Меч исчез из руки принцессы, остальные трое в черном были уже совсем рядом, и тут она уловила яростный, хотя и молчаливый приказ, откуда‑то извне пришедший в ее сознание: вверх!

Уже уцепившись левой рукой за край пролома, Арьята наугад отмахнулась стилетом, стараясь зацепить ближайшего к ней воина в черном. Враги отчего‑то двигались замедленно и неуверенно, словно в густом киселе; короткий клинок принцессы прочертил кровавую полосу на груди одного из них.

Снаружи раздались чьи‑то встревоженные голоса – и ночные убийцы сочли за лучшее тотчас ретироваться. Двое бросились в пролом вслед за Арьятой, один спрыгнул вниз и шмыгнул в открытые двери сарая. Трогвар остался лежать на сене внутри.

Арьята оказалась лицом к лицу с двумя противниками, однако теперь уже не она боялась их, а, напротив, они страшились ее. Они хорошо запомнили короткий и гибельный взблеск волшебного исчезающего меча в ее правой руке, теперь они понимали, как погиб их первый товарищ, еще там, в доме Гормли, – и явно колебались, не спеша броситься на девушку.