|
— Я за свои деньги направлю вестника сообщить этому так называемому барону, что вы находитесь на моей службе. Я дам ему шанс не ввязываться в битву и намекну, что буду за это весьма признателен. Если же он считает, что это ниже его чести, и будет настойчиво сопротивляться неизбежному, я предупрежу его, что не щажу побежденных. И, наконец, вы сообщите своим друзьям, что не принимаете участия в войне, так как она не имеет отношения к вашим интересам, и попросите их сделать то же самое. — Но вы обучите людей нам на замену. Теперь улыбка Алтанара стала алчной, он явно наслаждался гораздо более широкими перспективами, чем те, которые доверил своему слушателю. — Одна неожиданность в битве подчас стоит двух дивизий. Ваше оружие будет стоить самое меньшее пяти. — Он быстро посерьезнел. — Так или иначе, самое важное то, что мы пощадим ваших друзей. Конвей уже знал, что ему надо делать. Спор лишь разожжет пламя королевской паранойи. Но и быстрое согласие ничуть не лучше. Он произнес: — Мы можем обучить только двоих и хотим иметь оружие при себе до самого начала битвы. Они долго торговались, сойдясь под конец на трех обучаемых. Занятия начнутся через три дня и будут длиться еще семь. Мэтью пошел на уступки относительно владения оружием, согласившись, что солдаты возьмут его с собой, выступая из Олы. Алтанар же неохотно согласился с предложением Конвея их сопровождать. После встречи Мэтт поспешил домой. Его ум метался, продираясь через хитросплетения интриги. Тейт и Джонс стали тем рычагом, с помощью которого Алтанар хотел отделить оружие от его владельцев. Он прекрасно знал, что они не рискнут стрелять в гуще битвы, зная, что где-то впереди могут находиться их друзья. Конвей понимал, что никакой вестник с предупреждением для Тейт и Джонса никогда не покинет Олы. Как только те трое смогут управляться с оружием, часы чужеземцев будут сочтены. Не могло быть и речи о том, чтобы испортить оружие. Вал оставался их последней надеждой. Только пару дней назад мысль о побеге казалось далекой и пугающей. Теперь вопрос был в том, успеет ли Вал все подготовить достаточно быстро. * * * Алтанар встал, чтобы подбросить еще дров в огонь, и подтащил свое кресло поближе. Он поплотнее запахнул плащ: холодный кулак зимы еще сжимал камень замка, сопротивляясь весеннему теплу. Даже в лучшую погоду огонь необходим, подумал он. Пламя очищает, глядя на его бесконечный танец, можно освободить ум от всех посторонних мыслей. В огне содержится истина. Король улыбнулся этой мысли. Блюстители определенно находят огонь весьма полезным в своем стремлении к истине. На мгновение он задумался, бывают ли у других людей такие же остроумные мысли. Очень сомнительно. Он не мог припомнить ни одного человека за последнее время, способного его развлечь. Реакция Конвея на возможность войны с товарищами была точно такая, как он ожидал. Это хорошо. И тот не стал просто соглашаться на передачу оружия — это значило, что он действительно озабочен. Он торговался, как мог. В его аргументах не было уверток. Или были? Нет, все-таки не было, решил Алтанар. Этот человек — не дурак. У него не было выбора, и он просто пытался выиграть время. Иногда он думал, не легче ли было бы иметь дело с Фолконером. Конвей слишком хорошо умел скрывать свои чувства. Фолконер. И как ему только удалось добраться до этого ножа? Его нельзя было пускать в кухню. Шеф-повар ответил за это, но поправить что-либо уже было невозможно. Лучше бы этот повар пожил подольше. Намного дольше. Он это заслужил. Новая кухарка по части приготовления мяса и в подметки ему не годится. Король снова уселся в кресло, выругав себя за то, что отвлекся. Конвея не очень волновало, научатся ли новые люди владеть его оружием за семь дней. Это тоже хорошо. Громовое оружие должно сыграть свою роль через две недели. Самое большее, три. Огонь танцевал на поленьях. |
