Девушка вдруг с удивлением заметила, что еда закончилась. Она попросила Ти немного прогуляться, и та неохотно согласилась.
Им не разрешалось выходить за внутреннюю стену замка. Ти отвечала на вопросы осторожно, стараясь говорить как можно меньше. Ниле показалось, что, прежде чем произнести фразу, она несколько раз проговаривала ее про себя. Когда девушка открыто спросила, почему она так неохотно говорит, рабыня изобразила смущение, уверяя, что не хочет показаться глупой. Эта ложь озадачила Нилу. Ти выглядела глупой не более, чем довольной своей участью.
Они гуляли до темноты, и Нила повсюду видела красоту, радоваться которой не могла. Внутри замка находилось множество небольших садиков и искусно устроенных уединенных беседок. Плескались и сверкали фонтаны. Среди деревьев мелькали экзотические птицы. Но ей все казалось чужим и искусственным. Все было слишком непривычным и постоянно напоминало о том, как далека она от того, что ей дорого.
Когда Ти предложила вернуться в комнату, Нила поблагодарила ее за внимание, но рабыня стала еще молчаливей. К тому же в ней почувствовалось напряжение — сплошной комок из нервных тиков и жестов. Нила продолжала удивляться нелепости поведения спутницы, когда они дошли до знакомого угла. Сразу за ним, она была уверена, начинался коридор, ведущий к ее комнате.
Внезапно, без предупреждения Ти обхватила ее за плечи. Маленькая женщина с неожиданной силой удерживала Нилу, глядя в ту сторону, куда они собирались идти. Так же молча она выглянула за угол и быстро отдернула голову, знаком показав Ниле взглянуть. Вдалеке, за ее комнатой, Нила увидела группу развалившихся блюстителей в белых одеждах.
Ти повернулась и, встретившись взглядом с Нилой, помрачнела.
— Я не могу отпустить тебя туда, не сказав кое-что очень важное, — произнесла она, и в душу Нилы закрался холод. Ти до боли сжала ее руки. — Ты видела, как мы все кланяемся тебе. Ты должна понять, что ничего не можешь поделать. Он выбрал тебя. Эти стражи здесь, чтобы проследить, что ты не убежишь. Они хотят испытать тебя, понимаешь? Они надеются, что ты будешь достаточно глупа, чтобы прогневить его, и он отдаст тебя им. Ты меня понимаешь?! — Хриплая жестокость в шепоте Ти вывела Нилу из оцепенения, породив ужасное подозрение.
Она смогла произнести лишь одно слово:
— Алтанар?
Ти кивнула. На ее лице боролись симпатия и печаль.
— Некоторые женщины говорят, будто ему неведома нормальная любовь. Он может только использовать нас и не желает знать ничего другого. Вышвырнешь его из памяти — он станет просто еще одной неприятностью среди других.
Содрогнувшись, Нила покачала головой.
— Я не смогу, — и вдруг яростно добавила: — Я убью его. Или себя.
Ти встряхнула ее, и девушка отшатнулась. Потом услышала свой собственный голос:
— Я беременна!
— Тем более. Если хочешь сохранить свое дитя, сделай это. Когда он узнает о ребенке, то подумает, что это его, и оставит тебя в покое. Он защитит тебя.
— Защитит меня?
— Алтанар не тронет беременную женщину, если будет думать, что это его ребенок. Но если узнает, что нет… — Она содрогнулась, и воцарилось молчание.
Затем Ти добавила:
— Если он узнает, что я говорила с тобой об этом, — мне конец.
— Я не смогу! — Нила освободилась от сжимавших ее рук и обняла Ти. — Как, как мне перенести это? Он там? Они что, заставят меня пойти к нему? Неужели ты не можешь мне помочь? Хоть кто-нибудь! Я ненавижу его, Ти. Я не могу! Нет, никогда!
— Можешь. Иначе Гэн Мондэрк никогда не увидит своего ребенка. Или тебя.
Нила сползла по стене. Еле слышным голосом она произнесла:
— Он может не захотеть меня снова увидеть.
Ти так резко ударила ее по щеке, что Нилу отбросило.
— Тогда пропади он пропадом, а ты воспитаешь свое дитя, которое будет знать, что его отец оказался недостоин его матери! Но живи. |