|
Мэтт помог ей забраться на борт, и первой вещью, которую он показал, был парус. — Тебе надо на это взглянуть, — сказал он, указав на складку унылой серо-голубой материи. Брови Доннаси поднялись от удивления, когда она взвесила ее в руке. — Хочешь верь, хочешь нет, но это что-то вроде бумаги. Попробуй разорвать ее. Она взглянула на Вала, тот улыбнулся и кивнул. Не в привычках Конвея было просто так проверять ее силу, поэтому Тейт была уверена, что тут что-то кроется. Несмотря на это, она дернула за край. Он чуть растянулся. С напускной серьезностью женщина опустила его в воду, чтобы размочить. Но ничего не изменилось. Теперь, уже заинтригованная, она рассмотрела материал повнимательнее, пытаясь найти вытертые места, особенно там, где он был прошит. По надрывам можно было заметить, что парус имеет слоистую структуру: слой переплетенных волокон, потом слой обычной ткани. Странная волокнистая субстанция переплеталась с тканью, сливаясь с ней в единое целое. Наставив на Конвея обвиняющий палец, она заявила, что он лгун. Тот весело сказал: — Ну, две трети этого материала является бумагой. Так или иначе, самое главное в его легкости и прочности. — Я никогда не видела ничего подобного. Он тяжелее нашего пластика, но ненамного. Как они его делают? Вал громко рассмеялся: — Никто не знает всего процесса целиком. Материю ткут как обычно, а создание бумаги и соединение материалов проводится в несколько этапов. Как рассказывают певцы нашего племени, однажды кузнец, разочаровавшийся в способностях своего сына, вызвал его на состязание, предложив сделать что-нибудь достойнее своего собственного ремесла. Он отрекся от мальчишки, заявив, что тот слишком мягок для мужчины. В ответ на это сын сделал первый парус, доказав, что мягкий необязательно значит слабый. В наши дни одни знают один шаг, другие — другой и так далее. Все это связано с водорослями, крабами и мидиями. — Он скорчил рожу. — Если тебе когда-нибудь доведется попасть под ливень с новым парусом, ты поймешь, что без морской дохлятины здесь не обошлось, уж это я обещаю. Все дружно рассмеялись, и бородач оставил их, сославшись на переговоры с Гэном. Проводив Вала взглядом, пока тот не отошел достаточно далеко, Конвей повернулся к Тейт. Он вопросительно посмотрел на нее. — Не все в этом мире придумано для войны. Мы должны указать направление. Мы — чужеземцы — знаем, куда может привести не та дорога. Доннаси поняла его. Сама не осознавая того, она рассказала историю о гранитной глыбе с высеченной надписью. Когда потекли слезы, Мэтт обнял ее, усадив на банке рядом с собой. Он описал ей свои чувства в тот момент, когда впервые увидел огромный брильянт, названный королевским Знаком, и понял, откуда тот украден. Некоторое время они делились друг с другом историями о предметах, вызывавших к жизни воспоминания об их старом мире. Тейт вздохнула: — Это все равно не поможет. Я имею в виду, мне казалось, будто я чувствую себя получше во время разговора с тобой, но теперь это прошло. Я знаю, что пустота никогда не покинет меня. Для нас жизнь никогда не изменится, как ты думаешь? Я неделями не видела ничего, напоминающего мне о доме, и — пожалуйста! — увидела кинжал, в рукоять которого вместо украшения был вделан осколок бутылки из-под кока-колы, или эти ворота, сделанные из обломка железобетона; это как удар. И мне больно. Конвей сжал ее плечо. — Со всеми так. Думаю, остальным женщинам приходится даже хуже, чем тебе. — Он рассказал о настоятельнице Ирисов, сводившей их на Берег Песен, чтобы они поняли, куда попали. — У них была возможность вернуться в обитель, и поэтому они не видели всего того, что видели мы. Они жили такой простой, понятной жизнью, и, когда что-то из глубины веков оказалось прямо перед ними, шок был слишком силен. Дженет Картер чуть не сдала нас Алтанару; она чувствовала себя настолько оторванной от всего привычного, что стала ассоциировать себя с захватчиками. |
