— Буду. Я! — уверенно заявил Джек и, встав со спокойной уверенностью, заявил: — Даже если твоё сиятельство оскорбляет слово «задница», я её всё равно поджарю! И это, поверь, оскорбит тебя больше, если проблема не будет устранена в кратчайшие сроки. Потому что то, что ты мне принес, не отчёт, а туалетная бумага.
— Вы не дали сроков…
— Чтобы утаить грабёж более тщательно? Имей в виду, замазывай — не замазывай, я раскопаю и поджарю тех, кто набивает карман за счёт моей компании!
— Это не ваша компания!
— Уж не привык ли ты думать, что она твоя? — грозно спросил Джек.
И, правда, инквизитор. Стоит, сложив мощные руки на груди, как палач, а стройный, элегантный Корай, похоже, не выдерживает натиска. Молчит, покрытый пятнами, перебирает длинными аристократическими пальцами листы отчёта, который ему вернул Джек. Наконец, Корай выдавил:
— Я буду жаловаться. Найду на вас управу.
— Я — представитель, назначенный советом директоров Нью-Йоркской штаб-квартиры. У тебя есть претензии к их выбору? Давай, пиши. Посмотрим, что тебе ответят, — со злой усмешкой, не позволяющей даже на грамм сомневаться в ответе, процедил Джек.
— Я…
— Тебе лучше начать сотрудничать, Корай. Иначе будет поздно. И принести мне реальные цифры.
Директор по производству вспыхнул и ринулся прочь из нашего кабинета. Но дверью не хлопнул, закрыл аккуратно, придержав ручку. Воспитание? Или понял, что пора признавать чужую власть? А мне куда теперь — под стол? Очень хотелось…
Джек швырнул на пол оставленный отчёт страниц на тридцать и, стоя, отхлебнув кофе, буркнул:
— Пойдем, Сандра, на склад. Сами посмотрим на это наглое ворьё.
— Да, шеф, — сказала я, тихо радуясь, что распекая директора по производству, Джек, кажется, растерял всю маслянистость в глазах. Лучше пусть орёт, чем пристаёт.
И мы пошли с ним на склады через всю территорию — грозный Зевс и я в своем коралловом платье, с развевающимися по ветру кудряшками, едва ли выше его плеча. Господи, да ему при желании даже силу применять не надо… только пальцем придавить. Страшно. И почему люди бывают такого размера?! Разве есть в этом вселенская справедливость?!
Сердце моё замирало, а перед нами простирались склады — серые, бесконечные, не особо людные… Вдалеке у второй проходной скопились синие грузовики с логотипом Оле-Ола, подальше — погрузчики, и совсем на горизонте — фуры и собаки…
Каблуки сотрутся точно, вместе с ногами! Но это полбеды, надо выправлять в его голове образ «Барби лёгкого поведения», и я сказала с максимальной серьёзностью:
— Могу я задать вопрос о положении со складами?
— Задавай.
— Как воровство на складе отражается на продажах Оле-Олы? Это, конечно, вопиюще, и я хотела бы понять глубже. Извините, если мой вопрос не относится к моей компетенции.
Джек посмотрел на меня, как на нормального человека, а не на носительницу платья и каблуков, и ответил:
— Всё, что происходит на предприятии, закладывается в бюджет. Каждая украденная копейка в итоге отражается на цене бутылки на полке, которую видит конечный потребитель. А, учитывая, что концентрат напитка и так покупается за доллары, курс которых вырос в результате кризиса, цена стала запредельной. Мы не можем повлиять на курс валют, но, как я вижу, здесь много дыр, куда уходят деньги, и которые надо залатывать.
Я вспомнила о Кирилле и о его разговоре про умасливание чиновников.
— А взятки и откаты тоже туда относятся?
— Правильно мыслишь, Сандра, — кажется, удивился Джек, в его глазах проснулся следователь: — Ты что-то знаешь об этом?
— Нет, — мотнула я головой, не желая подставлять Кирилла. |