– Извините, а Новопетровская – это что?

Женщина резко обернулась и, смерив ее сердитым взглядом, буркнула:

– А вам какое дело?

– Я к подруге еду, она мне написала, как добраться, а я бумажку потеряла, – спокойным тоном соврала Вика. – Помню, было название Новопетровская, но что это такое, не помню. А тут вдруг от вас слышу. Не подскажете, что это?

– Платформа, – нехотя произнесла женщина.

– Далеко? – тем же ровным тоном поинтересовалась Вика.

– Семьдесят пятый километр по рижскому направлению. А телефона у вашей подруги что, нету?

– Есть. Но у нее на даче сеть плохая и часто пропадает. Вот, не могу дозвониться. Спасибо, что подсказали. Это с какого вокзала?

– С Рижского, девушка, – со вздохом ответила женщина с прической. – С какого еще вокзала может быть рижское направление?

Взгляд, которым она при этих словах окинула Вику, ясно говорил: и летают же в Англию такие идиотки!

«Ну вот, – мелькнуло в голове у Вики, – не успела подумать, сразу зацепка появилась».

Логики в ее намерении добраться именно до платформы Новопетровская было, прямо сказать, маловато. Правильнее было бы поискать жилье поближе к Домодедово. Ну правда – если тебе все равно, куда податься, то зачем ехать аэроэкспрессом до города, спускаться в метро, еще и пересадки делать?..

Но в том, что происходило с Викой в последние полгода, было так мало логики, что она не просто привыкла к ее отсутствию, а стала даже чувствовать, когда нелогичность может оказаться благотворной. Она сама не понимала, каким образом чувствует это – физиологическим каким-то, необъяснимым, более старым, может быть, чем ее собственная жизнь.

Вика всю жизнь взвешивала каждый свой поступок на весах здравомыслия, и теперь не перестала, но теперь случалось, что ее охватывала… нет, не бесшабашность, а странная уверенность: вот сейчас, именно в эту минуту и в этом деле, выбор не имеет смысла, а надо просто отдаться на произвол судьбы.

Куда глаза глядят, первый встречный, произвол судьбы… Странные, нежеланные слова вошли в ее душевный обиход! Но что делать, если в сфере слов простых и желанных больше не проживешь? Именно это поняла она полгода назад, и если тогда такое понимание было для нее подобно удару молнии, то теперь она просто вышла из метро на Рижском вокзале и взяла билет до платформы Новопетровская, семьдесят пятый километр.

Платформа оказалась самая обыкновенная. Тропинка в траве, автобусная остановка, площадь перед рынком, разномастные киоски, стоянка такси, тоже разномастных.

Невдалеке виднелись блочные четырехэтажные дома. К ним Вика и направилась.

Хрестоматийные старушки на лавочках у подъездов не сидели – только пьяный, и то не на лавочке, а прямо на траве. Но за домом обнаружилась приземистая женщина лет пятидесяти, одетая в выцветшую болоньевую куртку. Она копалась на небольшом огороде под окнами.

– Здравствуйте! – громко произнесла Вика. – Не подскажете, где здесь квартиру можно снять?

Женщина разогнулась. В руках у нее была только что выдернутая из земли морковка. Она бросила ее в ведро, окинула Вику равнодушным взглядом и спросила:

– На сколько?

– Ну… – Вика не знала, как ответить. Будущее представлялось ей смутным и необозримым. – На год, – наконец нашлась она.

– Тут никто не сдает.

Женщина снова согнулась над морковной грядкой.

Можно было возмутиться: зачем спрашиваешь, на сколько, если все равно не сдаешь?

Но велик ли смысл в таком возмущении?

– А где сдают? – спросила Вика.