Почему-то Володька совершенно не сомневался, что этот чудаковатый мужчина его прапрадед. Уж очень он внешне напоминал отца. И деда. Да и сам Володька довольно сильно походил на этого необычайно моложавого старика. Так что он наверняка из Татарниковых. Хотя, конечно, сто сорок лет… Нет, даже сто сорок восемь!

Возраст прапрадеда по-прежнему казался Володьке совершенно невероятным. Если честно, самым старым человеком, которого он до сих пор знал, был сосед с первого этажа. Ему недавно исполнилось девяносто три года, и это звучало прямо-таки устрашающе. А если вспомнить, что сосед еле-еле передвигал ноги и выходил на улицу только с палкой и в сопровождении высоченного внука…

Кошмар!

Действительно ископаемое.

С другой стороны, это город. А если человек всю жизнь прожил в лесах, на свежем воздухе…

В конце концов, на земле действительно существуют долгожители! Раньше Володька, правда, как-то больше связывал это с Кавказом. Или читал что-то такое…

Наконец они вышли из леса, и Володька пораженно ахнул:

— Ну и деревня!

На невысоком холме были вольготно разбросаны два десятка деревянных домов, окруженных хозяйственными пристройками. Между ними пряталась довольно большая, выложенная камнем площадь. Здесь же располагались одноэтажная школа, парочка крохотных магазинов и кособокий домишко, на котором висела давно выгоревшая табличка: «Почта — телефон — телеграф».

— Лесничество, — пренебрежительно бросил дед и начал неторопливо подниматься к площади.

Под ноги Володьке из-за какого-то дома выкатилась рыжая, лохматая собачонка и звонко залаяла. Мальчик вынужден был остановиться. Рыжик восторженно поддал жару и волчком закрутился вокруг. Правда, укусить не пытался.

Володька растерянно завертел головой в поисках хоть какой-нибудь палки, но безуспешно. Рядом даже камушка не было. Одна трава.

Откуда-то из проулка дворнягу поддержали. И гораздо более басовито. Володька представил себе хозяина этого милого голосочка и невольно побледнел.

Из-за ближайшего забора глухо заворчали и мощно ударили в хлипкие доски. Те затрещали. Нервы мальчишки не выдержали, и он закричал:

— Эй! Тут собаки!

Ушедший далеко вперед дед обернулся и, к изумлению Володьки, шавке будто пасть чем заткнули: она задрожала, поджала хвост и с полузадушенным писком скрылась в густом кустарнике. Невидимая басовитая поддержка перешла на жалкий визг секундой позже. От забора же ломанули так, что земля загудела.

Володька замер, прислушиваясь. Ему почему-то стало не по себе. Показалось вдруг: не просто так собаки сбежали. И дед как-то странно оскалился. Или ему померещилось?

Володька недоуменно пожал плечами и снова со всех ног бросился догонять старика.

* * *

Ивасиком оказалась небольшая и удивительно лохматая лошаденка, спокойно дремавшая у домика с громкой вывеской: «Магазин». Седла на ней мальчик не увидел, зато через спину были переброшены два мешка, довольно прилично набитых чем-то.

Дед ласково потрепал вздрогнувшую лошадку по холке и принялся пристраивать рюкзаки. Володька кивнул на мешки:

— А что там?

— Всего хватает. Крупы, мука, сахар и так, по мелочи…

— Зачем так много?

— Много? Почему — много? Тут же не только нам. Кое-что и соседям.

— Понятно. А соседи — это кто?

— Соседи-то? Люди — человеки обычные. Сам скоро увидишь.

— Я имел в виду: дети в вашей деревне есть?

— Дети-то? Есть.

— Кто? Много?

Старик выпрямился и насмешливо посмотрел на внука:

— Откуда — много-то? Не город, поди.