|
Но вот мотивы - темный лес, поди докопайся... Он отхлебнул теплого чайку, лениво покосился в окно - те три балбеса все еще трудились, как проклятые, заделывая один из двух уличных туалетов в сплошной чехол из металлической сетки. Поблизости бдительно торчал Вилли с овчаркой на поводке - старается, зараза, следит, чтобы работяги не угодили в заложники,- черномундирных, надо полагать, еще круче учат и бьют рублем, что логично. Интересно, что новенькое придумал герр комендант? Не сортир, а сущий сейф получается, на совесть работают, сразу видно, отнюдь не по-совдеповски... Попытался представить, что сейчас делает обожаемая женушка, но это показалось скучным - выбор у нее небогат, точно так же валяется на нарах и хвастается перед товарками удачно сложившейся жизнью. Нечто вроде прошлогодней болтовни: когда в приступе ревности нанял частного сыскаря, тот установил "жучки", и пришлось добросовестно (деньги плачены, куда денешься) слушать, как Ника по три часа треплется с подружками, такими же игрушками. А вот любовничка не отыскалось, что искупало все труды вкупе с прослушиванием пленок... Гораздо интереснее было - попытаться угадать, есть ли сейчас в бараке-карцере любители "особых заказов". Вроде бы Браток видел, как туда кого-то привозили. В карцере, в противоположность рутине общего режима, работали с клиентами индивидуально. И мало что выходило наружу, но вряд ли кто-то из владельцев мог предугадать любившую поболтать Катеньку в качестве канала утечки... Кое-что интересное Катенька все же поведала - главным образом о мелких шантарских политиканах, которых поневоле знала в лицо. Почему-то последний месяц в карцер косяком шли как раз мелкие политиканы - со своими специфическими требованиями. Широко известная в узких кругах патологическая демократка Марина Лушкина, валькирия былых перестроечных митингов, уже в третий раз заказывала себе недельку в "сталинском застенке" - что фирма, получив предоплату, старательно выполняла. По рассказам Катеньки, все обстояло в лучшем виде - и тупые надзиратели в синих фуражках с малиновыми околышами, и зверь-бериевец, светивший валькирии в глаза настольной лампой, и заседание "тройки", каждый раз исправно влеплявшей "десять лет без права переписки", и даже инсценировка расстрела в сыром подвале с жутким клацаньем затворов и долгими воплями Марины: "Да здравствует демократия! Долой Сталина!" Из карцера Марина выходила просветленной и сияющей - еще и оттого, что всю эту неделю ее исправно подвергали группенсексу палачи с малиновыми околышами, а зверь-бериевец примащивал прямо на своем столе - что опять-таки, как легко догадаться, было с соблюдением надлежащих норм эзопова языка заказано заранее и оплачено сполна. |
