– Или хуже, – тихо добавил он, потому что хоть смерть и стояла в списке, но многие древние бессмертные наслаждались болью и страданиями, будто все мягкие эмоции вытравили из организма.

Ноэль мог с лёгкостью представить, что мужчина типа Назараха может сделать с Нимрой, останься она одна и уязвима.

– Да. – Она повернулась к окну, расположенному за письменным столом – сделанным с изяществом, которое разлетится от одного удара Ноэля кулаком – и устремила взгляд на дикую красоту садов. – Лишь самые доверенные слуги и жители двора приближаются к моей еде. Из за этого предательства, я больше не могу доверять тем, с кем живу десятилетиями и даже столетиями. – Спокойные, размеренные слова, пропитанные гневом. – Полуночник почти невозможно достать, даже ангелам, а значит тот, кто предал меня, работает на того, у кого большая власть.

Ноэль ощутил, как внутри вспыхнула искра, одна из тех, которые он считал потушенными кровью, пролитой в той комнате, где похитители беспричинно, если только не считать наслаждения самих уродов, пытали его. Они могли бы оправдать это политической игрой, но он слышал смех, чувствовал мрак, запятнавший их души.

– Зачем ты мне это рассказываешь?

Она посмотрела на него через плечо.

– Мне не нужен раб, Ноэль, – его имя было с французским акцентом, но в её устах стало экзотическим, – а нужен тот, в чьей преданности я не стану сомневаться. Рафаэль сказал, что ты из таких.

Всё же, его не задвинули в запас.

Этот шок для организма, удар, вернувший к жизни, потому что до этого момента, Ноэль был ходячим трупом.

– Уверена, что это кто то из твоего двора? – спросил он под грохот, бегущей по венам крови.

Её ответ был уклончивым и гневным.

– В моём доме не было чужаков, когда использовали Полуночник. – Она расправила крылья, закрывая свет, льющийся в окно. – Тут были лишь мои, но кто то встал против.

– Тебе шесть сотен лет, – проговорил Ноэль, понимая, что сейчас она не видела сада. – Ты можешь заставить их говорить.

– Я не могу сломить их волю, – сказала она, удивив прямым ответом. – Такой способности у меня нет, а пытать весь двор, ища одного предателя крайняя мера.

Ему показалось, что за гневом он услышал мрачное веселье, но она ещё смотрела в окно, и лицо закрывали тёмные локоны, поэтому не мог сказать точно.

– Они знают, зачем я здесь?

Тряхнув головой, Нимра ещё раз обернулась к нему с безупречной маской безразличия бессмертных на лице.

– Вероятно, думают, как и ты что Рафаэль отослал тебя из за того, что ты сломлен, а мне нужна игрушка.

Она выгнула бровь. У него возникло ощущение, что его просто отчитывают.

– Прошу прощения, миледи Нимра.

– Говори чуть искренне, – холодно произнесла она, – твой обман с треском провалился.

– Боюсь, у меня не получится стать пуделем.

К его удивлению, она хрипло и чисто по женски рассмеялась, встряхивая все его чувства.

– Хорошо, – сказала она, и её глаза сверкали на солнце, как драгоценные камни. – Можешь быть волком на длинном поводке.

Ноэль вздрогнул, почувствовав в себе другой жар – медленно тлеющий, опасный и опаляющий. С момента пробуждения в Лазарете – весь сломанный и не в состоянии что то сделать – он считал, что эта его часть мертва. Но смех Нимры пробудил её. Ноэля так и подмывало поддаться вспышке этого жара, выставить его напоказ… Но не позволит смеху Нимры или изысканным женским чарам стереть правду – что ангел с крыльями цвета драгоценных камней опасна. И, возможно, в конкретно этой игре она и права, уж точно не невинна.