— Два года, — ответил он.

— А кто был до него? Кого посылал ваш министр?

— Не знаю, — пробормотал Юань. — Я тогда еще был в армии.

— Твой хозяин заключил сделку с татарами, — продолжил Тэмучжин.

Юань не отвечал, пристально глядя на него.

— Я узнал, что хан олхунутов предал моего отца, — негромко проговорил Тэмучжин. — Как татары могли договориться с таким большим племенем да подстроить такое? Для этого понадобился бы посредник, которому они оба доверяли бы, верно я говорю?

Он услышал, как у него за спиной ахнул Хачиун — брат догадался, о чем идет речь.

— Вы и к олхунутам ездили? До кераитов? — настаивал Тэмучжин.

Юань продолжал стоять неподвижно, словно каменное изваяние.

— Ты говоришь о временах, когда моего хозяина здесь еще не было, — отвечал он. — Ты ищешь тайну там, где ее нет.

— Любопытно, кто же побывал в наших краях до Вэня Чао, — прошептал Тэмучжин. — Сколько раз Китай посылал людей в наши степи и предавал мой народ? Любопытно, что же они наобещали?

Слова эти прозвучали так страшно, что показалось, словно теперешнее утро — последнее. Это было так жутко, что Тэмучжин чуть не терял сознание от сегодняшнего открытия и такого откровенного разговора.

— Они не желают видеть нашу растущую мощь, правда, Юань? Они хотят, чтобы монголы и татары порвали друг друга в клочья. Разве не это говорил мне Вэнь Чао? Что татары стали слишком сильны, слишком близко подошли к драгоценным границам?

Тэмучжин прикрыл глаза и увидел холодный взгляд Китая, устремленный на опасные чужие племена. Ему было известно, что китайцы натравливают народы друг на друга уже много столетий.

— И сколько же людей погибло из-за вас, Юань? — спросил он.

— Я рассказал тебе все, что знал, — поднял голову китаец. — Не веришь мне — убей или отошли к Вэню Чао. — Его лицо совсем окаменело. — Или дай мне меч и позволь достойно ответить на эти обвинения, — продолжил он.

Тут заговорил Арслан. После всего, что он услышал здесь, лицо его было бледным.

— Разреши мне, господин, — предложил он Тэмучжину, не сводя взгляда с Юаня. — Дай ему меч, и я сойдусь с ним.

Юань повернулся к кузнецу, улыбнувшись уголками губ. Не говоря ни слова, он чуть склонил голову, принимая вызов.

— Я услышал довольно. Свяжи его до утра, тогда я решу, — велел Тэмучжин.

Он смотрел, как Хачиун умело связывает Юаня. Тот не сопротивлялся, не вырывался, даже когда Хачиун пнул его в бок. Он лежал рядом с трупом убитого им татарина, и лицо его было спокойно.

— Поставь людей сторожить его, пока мы едим, — велел Тэмучжин и покачал головой. — Мне надо подумать.

На рассвете Тэмучжин расхаживал взад-вперед между юртами. Мысли его были полны тревог. Он не спал в эту ночь. Разведчики, которых он отправил под командованием Хасара, еще не вернулись, и в голове его были тысячи вопросов, а ответов не находилось. Он много лет карал татар за то, что они наделали, за своего отца и за ту жизнь, которую пришлось вести сыновьям Есугэя. Если бы отец остался в живых, ханом Волков стал бы Бектер или Тэмучжин и Илак оставался бы верным воином. Смерть и страдания преследовали семью с той поры, когда Тэмучжину сообщили о смерти отца, и до сегодняшнего дня, когда душа его была в тревоге и отчаянии, а жизнь точно разбилась на осколки. Чего он достиг за эти годы? Он подумал о Бектере и вдруг пожалел, что брат мертв. Эта дорога была бы совсем другой, если бы Есугэя не убили.