— Вы владелец этого дворца? — спрашиваю я. Моментально улыбка исчезает полностью, он принимает меня за торговца щетками для придания блеска звездочкам (которые на фуражках) или за распространителя непременно иллюстрированной библии. Я рассеиваю его жестокие колебания, выкладывая профессиональную воскресную визитку со всеми аксессуарами. Это его, как говорится, беспокоит.

— Мне бы хотелось только поболтать с вами, — успокаиваю я.

Он вылезает из-за конторки, что позволяет мне одновременно отметить две вещи: он не сидел, а стоял, и в нем на все про все метр с кепкой. Или этот тип от рождения карлик, или притворяется, причем довольно ловко.

— Зайдем в кабинет, — говорит он.

Легкий маневр для него, ввиду его малости, но деликатный для меня, ввиду моих совершенных атлетических габаритов, так как бюролога вообще-то размером метр на два. Тем не менее, с помощью рожка для обуви нам удается там разместиться, и беседа начинается.

— Могу ли я осведомиться, как вас зовут, дорогой месье?

— А в чем дело? — бормочет миниатюрус.

— Удачное имя для хозяина, — констатирую я, — немножко длинновато, но звучит понятно.

Это ставит его в тупик. Я пользуюсь ситуацией, чтобы притупить его больше.

— Может, это просто псевдоним?

— Меня зовут Жюль Эджим, — сообщает тощая задница.

— Вы купили гостиницу у некоего Фуасса, не так ли?

Маленькая мордочка, как у щеголеватой крысы, загорается.

— Я понял, — говорит он, — я читал газету…

Хитрец! Себе на уме, избави Боже!

— Месье Эджим, мне бы хотелось узнать, как именно вы приобрели это приятненькое заведение, такое комфортное и даже с горячей и холодной водой.

У него задрожала от тика правая бровь.

— Как обычно, через торговца недвижимостью. У меня был трактир в Рондюбей-Шалды-Балды, в Марокко. Из-за известных событий я вернулся на родину и купил этот дом.

— А Фуасса вы знали?

— По правде говоря, я видел его только два раза: когда я осматривал гостиницу и когда мы подписывали акт купли-продажи у нотариуса.

— Ну и какие у вас впечатления?

— Мне показалось, что это хороший человек, не очень крепкого здоровья, желающий пожить оставшееся время в свое удовольствие.

— Он не сказал вам, почему продает?

— Вот именно: по причине здоровья.

— А мадам Ренар вы знали?

— Жертву прошлой ночи?

— Да.

— Я видел ее вместе с Фуасса. Я понял, что она не только его кассирша…

Он улыбается кисло, как на рекламе слабительного.

— Есть ли у вас соображения по поводу этого преступления? — спрашиваю я с определенной резкостью. Он растерян.

— У меня???

— Да это я так, — успокаиваю я его. — Теперь займемся другими упражнениями. Остался у вас кто-нибудь из старой обслуги?

— Конечно. Фирмен — коридорный и Бланш — кастелянша.

— Хотелось бы поговорить с Фирменом, это возможно?

— Ну… да… Сию минуту?

— Прямо сейчас.

— Он убирает комнаты на втором, я сейчас позову, — сообщает с сожалением владелец притона.

Я чувствую, что сердце его рвется при мысли о неожиданном отдыхе прислуги.

— Не беспокойте его, — быстро успокаиваю я, — пойду поднимусь и поговорю с ним там.

Сказав это, я пру наверх по деревянной лестнице со ступеньками, покрытыми красной дорожкой.